«Ученому нельзя быть суеверным»

Двадцать лет на рентген-заводе, открытие страховой компании, со временем - клиника «Феникс». Вадим Скурыдин рассказал, почему он не стал ученым-физиком, нужно ли Казахстану ядерное оружие и поделился секретами авторской диеты.



Еще со школы - любовь к точным наукам. Я вообще хотел стать ученым-физиком. Поступил в Московский физико-технический институт. Так получилось, что отчислили. Мой сосед по комнате принес листовки НТС. Была такая организация на западе – народно-трудовой союз. Они запускали воздушные шары над Московской областью. Шарики лопались, и оттуда вываливались листовки. Ничего особенного в них не было. О листовках узнали и нас кто-то «заложил». Меня и соседа «обрабатывало» КГБ. Сделали предложение сотрудничать с ними, я отказался, меня отчислили.

Было неприятно. Вернулся сюда, устроился на Актюбинский рентген-завод. На следующий год поступил заочно в Пензе в политехнический институт.

Очень любил учиться в институте. Всегда было интересно узнавать что-то новое. Просто сейчас у молодежи нет тяги к знаниям. Есть тяга к корочкам.

Работал в исследовательском секторе на Актюбрентгене. Так что научные исследования проводил всю жизнь. У меня была очень интересная работа. Мы создавали новые схемы, приборы и рентгеновские аппараты. Началась перестройка, рентген-завод рухнул. Я ушел в политику и начал заниматься бизнесом.

Я думал: что же самое главное в капитализме? Кровеносные сосуды и нервы этой системы – банки и страховые компании. Открыл страховую компанию, она существовала десять лет. Потом из нее вышла больница. Как говорится, куда меня жизнь толкала, туда я шел и работал.
Все, кто ко мне устраивался, получали регулярную зарплату. Поэтому работали мои подчиненные с большим энтузиазмом. Если в городской больнице люди не получали деньги за работу, то переходили ко мне. У нас выручка выдавалась вовремя.

«Феникс» - обозначает возрождение. Он сгорает, падает, но потом вновь оживает. Это превращение я связал со своей работой. И, действительно, были очень сложные моменты. Скажем так, первые седины я заработал, будучи предпринимателем.

Поначалу мучили проверки. К тебе приходят и начинают что-то искать. Не знали, что ищут, но нужно что-нибудь найти. Бывало, говорят: нарушил такую-то статью, такого закона. Я смотрю в законодательстве, там совсем другое. Значит, ничего не нарушал. Ладно, говорят, будем искать дальше.



О ракетных шахтах я знал давно и хотел их посмотреть. В советское время сделать это было сложно. По Интернету я узнал, где находился блок управления. Когда с сыном приехали туда, удивились разгрому. Сейчас там даже бетон разбивают, оттуда вытаскивают железки, которые сдают на металлолом. Раньше у нас были три ракеты, строили еще три шахты, но потом прекратили строительство.

Если бы такие ракеты были у Украины, то Крым, наверное, остался бы у нее. Сложно ответить, нужны ли нам ракетные шахты. Я согласен с позицией Маргарет Тэтчер, что ядерное оружие – эффект сдерживания. Это можно перенести и на нас, чтобы было меньше желающих откусить кусок Казахстана. Например, отдельная страна Англия. Могла бы находиться под «зонтиком» США, если бы не было своего ядерного оружия.

Я выпустил книгу на основе научных статей. Думаю, любому человеку найдется, что в ней прочитать. Начал потихоньку раздаривать экземпляры. Книга о разном. Все это мной пережито. Есть даже интересная статья про похудение.

Издевался над самим собой. Когда тебе нечего делать, то можно поголодать. Я просто завтракал, потом полдня работал. К вечеру, если заставляли что-то делать, я «кусался». Это естественное состояние организма, когда он на взводе. Но вес сбрасывал очень хорошо. За два-три месяца худеешь на десять-пятнадцать килограммов. На завтрак: творог, можно еще бутерброд. Пузо точно уходит. Я влез в свой старый костюм. Спал как ребенок. Соблюдать такую диету очень трудно, нужна сила воли. Обычно все стараются обходными путями: и есть, и худеть.



Если спросят, что для меня самое главное в доме - это моя жена. Уют с супругой мы создаем вместе. В первую очередь, друг друга хвалим.

Есть семейная реликвия – часы моей бабушки. Куплены в тысяча девятьсот тринадцатом году. Часы с боем, двухнедельным заводом, как новенькие. Периодически сдаю их часовщику.

По складу характера я - материалист. Ученому нельзя быть суеверным. Ты все время проверяешь мысли, которые у тебя есть. Подвергать все сомнению и одновременно быть верующим нельзя. Можно только верить.

Правило, которое всегда помогает. При стрессе надо лечь спать, утром проснешься, и все будет казаться совершенно по-другому.

Лет пятнадцать назад был у меня недоброжелатель. Как-то я сказал себе: «Да он прекрасный человек и хороший товарищ». Мой знакомый, конечно, не изменился. Но как только я перестал его ругать, то перестал об этом переживать.

У меня нет, и никогда не было секретаря. Над всеми документами я работаю сам.

Многие боятся излагать свои мысли на бумаге. Когда был депутатом, ко мне ходило много людей. Я говорил им, вот напишите мне письмо, где изложите все беды. Восемьдесят процентов после этого уходило, двадцать процентов оставляли письма.

Думаю, что я достаточно мягкий в общении руководитель. Хотя когда нужно решать какие-то проблемы, то жестче меня не найдешь.

Я двадцать семь лет проработал на Актюбрентгене. Всегда приходил туда к восьми часам. За все эти годы только два или три раза опоздал на работу. Было такое, что приходил за десять секунд до звонка, но успевал. Когда ушел в бизнес, дорвался до того, что можно спать даже до девяти. 