Семья из Чечни оставила сироту на улице

Восемь лет подряд дочь воина-афганца Анастасия Солохина старается доказать, что дом, в котором она проживала с рождения, незаконно забрала семья из Грозного. Пока на дело не обратят внимание прокуратура и Верховный суд, девушка так и будет скитаться по знакомым, прося приюта.



Яблоком раздора в ситуации, с которой в нашу газету обратилась уроженка Актобе Анастасия Солохина, стал небольшой дом по ул. Кутуева. Вот уже несколько лет девушка переезжает из города в город, останавливаясь у друзей и родственников, пытаясь выжить, заработать и наладить свое существование.

Сейчас Насте 24 года, восемь из которых она не жила в родном для нее доме. В прошлые выходные журналист «АТ» вместе с ней приехал на Кутуева, 4 кв.1, чтобы еще раз попытаться поговорить с теми, кто когда-то делил с ней один стол, жил под одной крышей. Дома кто-то был, но двери нам так и не открыли.
Историю семьи знает каждый на этой и соседней улицах. Качают головой и в один голос твердят: «Жалко девочку!».

Выжили из родного дома

Эти полдома по Кутуева, которые теперь называют квартирой, от АЗФ получил еще дедушка Насти – Владимир Зиновьевич Солохин. Он прошел Великую Отечественную, был ветераном трудфронта. Впрочем, как и бабушка – Вера Васильевна. Стариками он был приватизирован. А уже после смерти бабушки и дедушки, дом расширили еще на комнату, и в нем остался жить сын Вячеслав Солохин – с женой и дочерью.
- Мой дедушка всегда дружил с чеченцами, и папа знал чеченский язык, - рассказывает Настя. – Гости в доме – для нас было нормой. Мама ушла к молодому мужчине, когда я пошла в первый класс. Я осталась жить с отцом. Он бывший афганец, постоянно пил – не скрываю. Неделю работал, две пил. Но был добрым, справедливым, не буйным. Я его очень любила. Но однажды в нашем доме появилась семья из Грозного – там как раз началась война. Был 2001 год, мне исполнилось 10 лет. Это были папины друзья, и мне объяснили, что как только улягутся чеченские конфликты – семья Сугаиповых уедет на Родину. Но и война закончилась, а они жить у нас продолжали. Их было восемь человек: отец, мать и шестеро детей – три девочки и трое мальчиков.

В силу возраста Настя прихоти отца не противилась. Но часто убегала на пару дней к маме. Прошел год, два, три, четыре – семья продолжала жить. Девушка все чаще уходила из дома и с той же частотой поднимала в доме вопрос о выселении Сугаиповых.
- Конечно, им это не нравилось, и семейство стало относиться к Насте негативно, - объяснил адвокат Солохиной Акылжан Куантаев. – Отец к тому времени уже крепко выпивал. И не исключено, что семейство ему подливало.
Когда Насте исполнилось 16 лет, она не выдержала обстановки дома и уехала на время к бабушке в Костанай. Буквально через 20 дней ей пришло известие о смерти отца.

Хоронили Солохина на средства «Союза ветеранов Афганистана».
- Солохиных я знаю давно, - объясняет председатель «Союза ветеранов Афганистана и ЛВ» Гумер Галеев. – Мы постоянно помогали с похоронами, когда бабушка с дедушкой умерли, и при смерти самого Вячеслава. Когда чеченцы поселились, я часто приезжал к нему, просил отдать мне на хранение документы от дома, но бесполезно. Он долго не работал, только веники из чилиги вязал, пил. Слава терял документы, мы восстанавливали. Настю мы устроили в школу №16. Когда отец умер, я лично разговаривал с Саней Сугаиповой, и она меня заверила, что переживать не надо, скоро они перепишут дом на Настю. Когда выяснилось, что дом забрали – мы несколько раз приходили, но двери нам никто не открыл. Меня вызывали на суд, я давал показания, но их даже не отразили в решении.
- В Афгане Славик был связистом, - продолжает Гумер Абдулвалиевич. - Он вынес войну, 50-градусную жару там. Был награжден медалью «За боевые заслуги». С войны вернулся в 1988 году, с выводом войск.
Да, многие афганцы раньше сильно пили – скрывать не буду. Когда водку, а когда и спирт. Это были 90-е годы. Сейчас уже у многих здоровья для этого нет. Да и перехоронили больше половины. На почве пьянки и безработицы вешались. В год по 15 похорон. Трудное было время.

«Шкурный» вопрос

После смерти отца для Насти наступили сложные времена. Которые, по сути, длятся до сих пор. Девушка была уверена, что она единственная наследница дома, и семья гостей не замедлит уехать на Родину. Однако оказалось, что юридически именно Сугаиповы являются владельцами жилища.
В право наследования дома Вячеслав Солохин вступил в октябре 2006 года. В тот же день он зачем-то выписывает доверенность на представление его интересов в земельном комитете с последующей продажей жилища на двух своих друзей из Грозного: Саню Сугаипову и ее дочь Лайлу. Срок действия такого документа – ровно 12 месяцев. Но уже к апрелю следующего, 2007 года, был оформлен договор купли-продажи злополучного дома. В пользу тех же гражданок – мамы и дочери.

Согласно документу, жилой дом из трех комнат площадью 35,3 квадратных метра Солохин продал за 5 086 976 тенге. Ни копейкой не больше, ни меньше. И адвокат, и сама Настя очень сомневаются, что Вячеслав вообще видел эти деньги.
- Ключевым словом в доверенности является союз «И», - рассуждает адвокат. – Другими словами, интересы они имеют права представлять только вдвоем. Если бы стоял союз «ИЛИ», то разговор был бы другим. А в дальнейшем, в договоре купли-продажи указано, что Саня Сугаипова продает этот дом своей дочери Лайле. В графе продавцы должны выступать обе, а они продали дом друг другу. А по сути сами себе. Это юридически некорректно. Я консультировался у нотариусов. Они заявляют, что сделка была проведена незаконно.
- Я заходил к председателю областного суда с учебником русского языка за 7 класс, - продолжает адвокат. – Я так и сказал: «Судей надо снова отправить в школу, подучить правила». В них сказано: «И» является соединительным союзом. Саню и Лайлу этот союз соединил.

С момента смерти отца, Анастасия скитается по родственникам и друзьям. Она уезжала в Оренбург, Краснодар, Наро-Фоминск, Муром, снова в Актобе, Костанай, Астану и т.д. Все это время девушка зарабатывает на адвокатов, которые могут представлять ее дело в суде.
- Когда сгорел ресторан «Ланцелот», сгорают и мои документы – я как раз работала там официанткой, - рассказывает Настя. – Документы я восстановила и обратилась к сослуживцам папы за помощью, писала заявления в прокуратуру, в полицию, в суд. Я нанимала адвоката, но она провалила все процессы. Я считаю, что мое дело было легче выиграть, чем проиграть. Однако…
- Интересно и то, что нотариуса тоже привлекали в суде, как свидетеля, - говорит адвокат Куантаев. - У нас в городе больше двухсот адвокатов, а она нанимала защитника из Астаны. Странно все это.
К слову, дом-квартира «пошла по рукам» в кругу одной семьи. В прошлом году Лайла Сугаипова, будучи в Грозном, прислала доверенность двум своим братьям – Рамазану, Имрану и Магомеду на право распоряжения жильем. На данный момент собственником квартиры является один из братьев Лайлы.

Несколько дней назад Анастасия Солохина временно переехала в Астану. Там она собирается и дальше зарабатывать на адвокатов, и записываться на приемы к генеральному прокурору РК и Верховному судье.
- Мы надеемся, что в Астане нас услышат: генеральный прокурор напишет протест на решение и постановление суда, а председатель Верховного суда напишет представление об отмене тех же решений, - рассуждает адвокат девушки. - Ходатайство в Верховный суд у меня готово.
- Я уверена, что мы добьемся справедливости, - говорит Анастасия. - Ведь все очевидно. Просто кто-то не хочет этого замечать.


Гумер Галеев: «Когда чеченцы поселились, я часто приезжал к нему, просил отдать мне на хранение документы от дома, но бесполезно»


Адвокат Куантаев: «Я заходил к председателю областного суда с учебником русского языка за 7 класс»