«Мой хор – это мои дети, которых я не могу надолго оставлять одних»

Мербол Куспанов,
художественный руководитель камерного хора областной филармонии имени Г. Жубановой


«Ты куда пришел, мальчик?»

С четырех лет я начал петь. Не знаю, от кого в нашей семье мне передались вокальные способности. Понравится какая-нибудь песня, и учу её с мамой. Я никогда не ходил в музыкальную школу, потому что мы часто переезжали. Родился в Западно-Казахстанской области, Каратобинском районе. Потом переехали в Актобе. За девять классов мне пришлось сменить семь школ.

Когда окончил школу, отец хотел, чтобы я пошел в нефтяную сферу. Меня, конечно, тянуло в музыку, и это желание определило мой выбор. Помню, как подошел в приемную комиссию музыкального колледжа. Меня спросили: «Ты куда пришел, мальчик?». Сказал, что хочу петь. «Петь не будешь, ты маленького роста», - услышал я. Еще из-за запоздалого переходного возраста у меня изменился голос. «Спустись этажом ниже, в хоровое отделение. Там и петь учат, и дирижировать», - посоветовали в приемной комиссии.

Когда уже поступил, узнал, что на факультете хорового дирижирования, оказывается, вообще не поют. Первые два месяца мне там не нравилось. Я убегал. Приезжал в Алгу и рассказывал дома, как не хочу учиться, как на занятиях один педагог тебе кричит: «Дирижируй!», другой кричит: «Неправильно!». Но когда начались концерты камерного хора, я постепенно стал влюбляться в свою профессию.

«Выхожу на сцену и вижу пустой зал. Я начал считать зрителей – тридцать пять!»

Без проблем поступил в Алматинскую национальную консерваторию. Начал работать хормейстером молодежного хора «Алатау» в Алматинском музыкальном колледже имени П. Чайковского и параллельно преподавал. Как-то вместе со своими хоровыми артистами я приехал на конкурс в Актобе. Мы взяли гран-при. Тогда бывший директор филармонии Есен Даутович Дуйсенбаев меня заметил и пригласил работать в актюбинский камерный хор. На тот момент я еще точно не знал, вернусь ли сюда. Но обещал подумать.
После учебы все-таки решил возвратиться в Актюбинск, мой город детства. В музыкальный колледж меня на работу не взяли из-за нехватки часов. Я устроился хормейстером в филармонии. Пел в хоре и руководил им. Потом предложили преподавать в гуманитарном колледже. Я «загорелся» этой идеей.

В Алматы, будучи студентом четвертого курса, я получал сто двадцать тысяч тенге, работая педагогом. В Актобе меня «посадили» на сорок три тысячи тенге. Притом, что я уже был с высшим образованием, первой категорией и мне дали тридцатипроцентную надбавку за хормейстерство. После Алматы наш город показался большим колхозом.

Мой первый концерт в филармонии. Представлял, что будет много народа. Выхожу и вижу пустой зал. Я начал считать зрителей – тридцать пять! На сцене и то больше: тридцать девять артистов. Для меня это было дико. Тяжелый период, когда филармония испытывала творческий кризис. Люди ходили на выступления только именитых музыкантов.

В камерном хоре сейчас тридцать семь человек. В данный момент у меня пятнадцать женских голосов, мужских - четырнадцать. Восемь женщин в декрете. Настанет день, когда они все выйдут… Страшно подумать, куда я буду их всех размещать. Состав сейчас нормальный. Хотелось бы, чтобы мужских голосов было больше. К сожалению, выпускники Алматинской консерватории чаще остаются в столице, а не возвращаются в Актобе.

«После нашего выступления организатор Александр Евсюков сказал: «Без вас следующий джаз-бомонд не состоится»»

Помню, как ездили в Костанай на джаз-бомонд. После нашего выступления организатор Александр Евсюков сказал: «Без вас следующий джаз-бомонд не состоится». Есть и памятный подарок от фестиваля, но дороги именно эти слова.

В этом году с камерным хором мы участвовали в международном фестивале хорового искусства «Поющий мир» в Санкт-Петербурге. За двадцать лет существования хор ни разу не выезжал еще так далеко. Я обратился с инициативой в областное управление культуры, меня поддержали. Для коллектива это большой трамплин. Мы стали победителями в номинации «Народная музыка». Поехать в Россию и исполнить русские народные песни - этим мы там никого бы не удивили. Были люди, которые удивлялись, зачем везем только казахскую народную музыку. А поймут ли ее члены жюри? Я говорю, что у музыки нет языка. Мы должны были показать музыкальные произведения казахского народа, наш этнос, фольклор. Когда мои артисты уверенно вышли на сцену в национальных костюмах, я понял, что в народной категории нам нет равных.

«И у меня возникает такое чувство, что дома меня ждет моя семья»

В свободное время люблю ходить в кино или пить чай с друзьями. Могу сесть в машину и уехать за город, в поселок Березовка. Там есть маленькая речушка. Когда мне нужно отдохнуть, я еду именно к ней. И стараюсь об этом никому не говорить. Там можно позволить себе не сдерживать эмоции: заплакать, покричать. И чувствуешь, как на душе становится легче.

У меня такая большая рабочая нагрузка! Наверное, поэтому нет жены и детей (улыбается). Пока чувствую силы и здоровье, нужно творить. Мечтаю когда-нибудь организовать мужской хор в Актобе. Есть руководители, которые сорок лет сидят на своем месте - так не должно быть. Творческий человек обязан уйти тогда, когда заканчивается его творческий запас. Когда уже не ставишь перед собой цели как руководитель, музыкант, а просто плывешь по течению. Значит, вдохновение внутри тебя закончилось, и ты должен уступить свое место. А иначе пострадает коллектив.

На неделю отключился от социальных сетей. Настраивался на свой концерт. А когда включил Интернет, сообщений был нескончаемый поток. Когда нахожусь где-нибудь в командировке, все меня ищут: мои студенты, может позвонить Татьяна Николаевна из хора «Наставник» и сказать: «Мербольчик, золотой, мы уже скучаем». И у меня возникает такое чувство, что я оставил дома своих детей. С 2011 года ни разу не выходил на больничный. Я также как и все болею, но на работе быстро прихожу в тонус. У меня три больших коллектива, которые верят в меня. И как можно болеть, когда каждый день меня ждут на репетициях?