«Апология Абулхаира или История на фактах»

Выдающийся археолог и этнограф Серик Ажигали побывал в Актобе и дал эксклюзивное интервью газете @aktobe_times Ученый, совершивший множество открытий и, среди прочего, определивший место захоронения хана Абулхаира, согласился на публикацию фрагментов собственной статьи об открытии «Хан моласы», которая не видела свет прежде. В ней археолог подробно рассказывает о проведенных исследованиях и объясняет, почему сомнения в подлинности захоронения не имеют под собой сколь бы то ни было достаточных оснований.

В Актобе собрались видные историки и археологи Казахстана и стран ближнего зарубежья. Причина – проведение международной научной конференции, приуроченной к 330-летию хана Абулхаира, объединившего три жуза против джунгарского нашествия.

На конференцию прибыл выдающийся казахстанский археолог Серик Ажигали, под руководством которого и было определено место захоронения Абулхаир хана. Извлеченные останки исследовали, в том числе венгерские специалисты, которые восстановили облик хана. Сравнительный генетический анализ показал, что человек, чьи костные останки, были захоронены в изученной могиле, и потомки Абулхаир хана являются родственниками по прямой линии, причем вероятность совпадения оказалась исключительно высокой - 99,783%. Несмотря на более чем убедительные доказательства, ряд казахстанских публицистов и историков высказывали сомнения в подлинности останков хана.

Достигли консенсуса

Репортер «АТ» встретился с профессором Ажигали, чтобы обсудить кажущуюся серьезность этих сомнений. Стоит отметить, что Серик Ескендирулы согласился на интервью с условием, что в материале будет использована статья «Апология Абулхаира или История на фактах», подготовленная им в 2016 году, но так и не опубликованная в СМИ.

- Я прекрасно понимаю, что вопрос нахождения такой крупной исторической личности и его могилы – непростой, имеет он и социальные аспекты. Необходимо было, чтобы этот вопрос устоялся, прошло обсуждение, чтобы сформировалось общественное согласие - консенсус. Да, были высказаны некоторые сомнения, я их называю скелет в шкафу или рояль в кустах. Но вот прошло 12-13 лет, и мы видим, что консенсус достигнут. Я же и тогда был уверен в своей правоте, и сейчас, по прошествии времени, в своем мнении только укрепился.

Одной из причин появления сомнений в подлинности захоронения, по мнению Серика Ажигали, является неполнота информации об исследования ханской могилы.

- Безусловно, есть необходимость ознакомить читателя, хотя бы вкратце, с многосложной проблемой в общем: что же из себя представляет степной некрополь «Хан моласы», как велись научные изыскания и каким образом получен такой уникальный результат, - считает профессор.

Редакция «АТ», следуя предложению ученого, берет на себя смелость восполнить пробелы в этом вопросе.

Добавляя элемент драмы

Перед тем, как рассмотреть вопрос несостоятельности доводов, приводимых против утверждения, что археологи действительно обнаружили захоронение Абулхаир хана, стоит напомнить, как получилось, что точные сведения о месте расположения его могилы были утрачены.

- Абулхаир хан по своему характеру был, как мне кажется, человеком сильным, но рефлексивным, - считает профессор. - Он знал, что останется в истории, и добавлял элемент драмы. Это считывается даже в его требовании: «Где меня убьют, там и похороните!»

Как возникла проблема могилы Абулхаир хана

Вот что пишет Серик Ажигали в предоставленной «АТ» статье:

«Как известно, хан Младшего жуза Абулхаир был похоронен в месте своей гибели в 1748 году в неравном бою с султаном Бараком. Достоверно известно, что он был погребен на кладбище, которое впоследствии получило название Хан моласы и находится в 4 км к западу от слияния рек Олькейек и Кабырга. Над могилой хана был возведен небольшой мавзолей из сырцового кирпича и посажено дерево, которое принялось. В течение двух веков образовался огромный некрополь, на котором и затерялась могила хана (рис. 1). Сам мавзолей Абулхаир хана довольно быстро разрушился и через 100 лет основным ориентиром могилы являлось одинокое дерево ветлы (ақ тал), остатки которого также были утрачены в середине XX века вследствие степных пожаров.



Описания могилы Абулхаир хана встречаются в немногочисленных источниках 2-й половины XVIII – XIX вв., но они весьма противоречивы. Наиболее ранними являются сведения капитана Николая Рычкова, который посетил местность весной 1771 года и довольно кратко, но ёмко описал ситуацию. Место погребения хана представляло собой небольшой четырехугольный в плане мавзолей «из нежженого кирпича», с восточной стороны которого росло ветвистое дерево, а напротив здания (видимо, к югу) располагалась каменная ограда для жертвоприношений. Еще более краткие описания, упоминания памятника приводят уже в 30-х годах XIX века известный историк А.И. Левшин и публицист, князь Дм. Эристов, а в конце века - краеведы Д. Беркимбаев, И.И. Крафт.

В 50-х годах ХХ века о могиле хана знали лишь некоторые местные старожилы. Затем, в течение двух - трех десятилетий место захоронения этого выдающегося исторического деятеля постепенно затерялось и появилась «проблема могилы Абулхаира». В середине 70-х – начале 80-х годов XX века могильник Хан моласы был посещен рядом экспедиций, выездных групп: У. Жанибековым, А. Сатаевым, а также известным казахским писателем Абишем Кекильбаевым (1979 г.), которому местные старожилы показывали могилу хана. Но, к сожалению, та версия местонахождения могилы Абулхаира не была отмечена никаким знаком».



«В 1983 году на Хан моласы были начаты поисковые исследования уже специалистов по историческим памятникам под нашим руководством, которые сразу же показали всю сложность проблемы: в связи с полной утратой ориентиров могилы. Были видны одни лишь надмогильные холмы разной величины, изредка каменные надгробия и кулпытасы, - объясняет Серик Ажигали. - Изыскания возобновились только через пятнадцать лет: экспедициями 1998, 2001 годов была проделана большая работа по исследованию комплекса (съемка топографического плана некрополя, изучение эпиграфических памятников, палеопочвенные изыскания) и его историко-культурной округи, сбору этнографического материала. На некрополь были доставлены ряд пожилых информаторов, которые отмечали былое местонахождение Ханского дерева, и соответственно могилы Абулхаира, в пределах северо-восточной части кладбища, но не могли показать его точно. Сложилась версия по нахождению могилы в северо-восточном углу огромного комплекса, недалеко от дороги. Результаты изысканий были опубликованы, отмечалась особая сложность решения запутанной проблемы, для которой требовалось привлечение современных средств: аэрофотосъемка, геофизика и т.д.

Основные изыскания по некрополю Хан моласы проводились в 2007–2011 годах: они приобрели более масштабный характер, с привлечением многих специалистов, с использованием различных методов исследования. Был осуществлен сбор архивно-библиографических данных по некрополю и его историческому окружению, анализ старых топографических карт и аэрофотосъемок данного района, подготовленных в послевоенный период. Для получения более детальных снимков комплекса с воздуха была осуществлена фотосъемка с дельтаплана, которая явилась основополагающим материалом для дальнейших изысканий на некрополе и поиска могилы хана.

Изыскания на некрополе Хан моласы носили комплексный, междисциплинарный характер, и к ним поэтапно привлекались этноархеологи, этнологи, почвоведы, геоботаники, геофизики (из Алматы, Караганды и Новосибирска), архитекторы, археологи, а затем и антропологи (из Алматы, Уфы, Будапешта), специалисты-генетики (Алматы). Многие работы были весьма трудоемкими и длительными - например, осуществлено до 350 шурфов в целях поиска корневой системы Ханского дерева. Были проведены масштабные геофизические изыскания: в результате определилась структура значительной части кладбища, характер подземных конструкций, в том числе на наиболее «подозрительных» объектах. На комплекс привозились многочисленные информаторы – местные жители, которые, в основном, не могли уверенно показать, где росло прежде одинокое дерево – главный ориентир могилы, хотя различные древесные остатки в основном сосредоточивались в северной, северо-восточной части кладбища. В ходе комплексных изысканий выработались две основные версии местонахождения могилы хана: объекты №178 и 92».

Изучили оба объекта

«В связи с нерешенностью вопроса с местонахождением могилы хана, в 2009-м году было решено провести археологические раскопки на отдельных объектах (работы велись археологами А. Бисембаевым и М. Кожа), - объясняет профессор. - Весьма перспективной выглядела версия объекта №178 (большой курган в северо-западной части кладбища), который дал интересную конструкцию архитектурного надмогильного сооружения: сырцовый мавзолей-ограда с глиняным надгробием внутри него, весьма близким описанию Рычкова.

В следующем году был раскопан и объект №92, расположенный в северо-восточной части комплекса, на которую указывали старые информаторы. Кроме того, важным поводом к его раскопкам послужило фото, предоставленное участником поисковой экспедиции 1979 г. Аманжолом Алдашевым (рис. 2). На снимке были изображены члены той группы, которые стояли на большом кургане – предполагаемой могиле хана, по форме весьма напоминающем объект №92. Раскопки дали остатки аналогичного сооружения (рис. 3), со следами глиняного надгробия, могильной ямой со скелетом, лицевая часть которого была обращена на Мекку. Следы оружия, а также какие-либо другие атрибутирующие признаки, как и в первом случае, отсутствовали. (Безусловно, ожидать наличия оружия, даже если оно и было изначально в погребении, нельзя – оно могло быть унесено из мавзолея)».



«На этом этапе разработки весьма сложного, во многом драматичного проекта многие его участники склонялись к признанию кургана №178 как могилы Абулхаир хана, в пользу которого было немало аргументов. Тем не менее, было принято решение произвести сравнительный генетический анализ костных останков с данными прямых потомков хана, которое осуществлялось в Институте общей генетики и цитологии МОН РК под руководством его директора, к.б.н. Джансугуровой Л.Б. Результаты оказались неожиданными, - пишет Серик Ажигали. - Данные ДНК костяка из объекта №92 совпали почти по всем характеристикам с показателями четырех потомков хана. При повторном анализе результат подтвердился: индивид, которому принадлежат кости из этого кургана, и потомки Абулхаир хана являются родственниками по прямой линии, причем вероятность совпадения оказалась исключительно высокой - 99,783%. Тогда как по костяку из объекта №178, на который возлагались «большие надежды», не было достаточного совпадения, что свидетельствовало об отсутствии родственных связей с потомками хана. Таким образом, в результате многолетних, сложных изысканий появился мощнейший научный аргумент в пользу положительного решения проблемы – данные генетики».

Порез на верхней челюсти

Команда ученых по сохранившимся черепам решила восстановить облик мужчин из обеих могил. Для этого привлекли антропологов из Венгерского музея естествознания.

«По их заключению оба индивида умерли в возрасте 50(55)–65 лет, являлись при жизни активными всадниками, правшами. Рост индивидов определен в 170-172 и 168 см (соответственно: объекты №92 и №178). Отмечается, что индивид из кургана №92 «примерно в момент смерти» имел травму в форме пореза на верхней челюсти», - рассказывает Серик Ажигали.

Редакции «АТ» профессор представил скульптурную реконструкцию мужчины из объекта 92, который по совокупности всех собранных доказательств и является ханом Абулхаиром.

Уникальные портреты

Несмотря на всю мощь и силу доказательной базы, нашлись среди публицистов и историков сомневающиеся в том, что «хан настоящий».

Так, журналист Тулеген Байтукенов свои сомнения обосновал на сравнении венгерской реконструкции с прижизненным портретом Абулхаира. Рисунок был сделан выходцем из Гамбурга Джоном Кэстлем.

В 1736 году Кэстль побывал в ставке хана по заданию российских властей. Позже путешественник опубликовал дневник, снабдив его несколькими рисунками.

Вероятно, существует, как минимум, два портрета хана работы Кэстля – один из них выполнен пастелью (хранится в Третьяковской галерее). К слову, в этой же технике исполнен предполагаемый потрет Ералы, сына хана Абулхаира (находится в Русском музее). Второй портрет хана можно увидеть в изданном дневнике путешественника. Технический уровень исполнения пастельных работ кажется весьма высоким. А вот рисунки, на которых путешественник запечатлел сцены из жизни казахов, вызывают сомнения в профессионализме Кэстля как художника.

Сходства и различия

Итак, на первый взгляд, портреты Кэстля и скульптурная реконструкция, созданная венгерскими антропологами, представляют нам двух разных мужчин.

Вот, что пишет по этому поводу Серик Ажигали:

«Надо учесть, что поданы эти портреты в совершенно разной манере, стиле, с отличным антуражем, масштабом, причем последняя реконструкция венгерских антропологов воспроизведена крупно и резко, без фона/воздуха, что еще более усиливает контраст восприятия. Но при внимательном рассмотрении обеих версий, по нашему мнению, можно усмотреть как элементы сближения, сходства, так и отдаления; ощущаются проявления авторского субъективизма, характерного для портретной живописи и скульптуры. Английский священник и художник Кэстль, которого оренбургский профессор, основоположник абулхаироведения Павел Евменович Матвиевский охарактеризовал как «невысокой квалификации живописца», – возможно, по-своему облагородил (европеизировал) облик хана, а венгерские антропологи несколько усилили определенные черты казахского правителя, добавив «степного колорита» (рис. 4 а, б). Но, характерно, что в обоих вариантах пропорции основных черт лица, их размещение в принципе совпадают».


Рис. 4. Сопоставление исторического портрета Абулхаир хана, антропологической реконструкции и облика потомков:

а – рисунок Дж. Кэстля (пастельный вариант). 1736 г.
б – антропологическая реконструкция. 2011 г.
Потомки Абулхаира. 2010 г.:
в – Каратай Мурат Газымбекулы
г – Каратаев Роллан Галиевич (слева), Жангереев Амангельды Абдирахманулы
д – Шамшатов Ибрахим

Также профессор Ажигали сравнивает портрет Кэстля и венгерскую реконструкцию с лицами потомков хана.

«В нескольких случаях совпадение очевидное: несомненное сходство с «исходным оригиналом» (венгерской реконструкцией. – Ред.) обнаруживает лицо Каратая Мурата Газымбекулы (рис. 4 в), то же можно сказать и о другом потомке – Каратаеве Роллане Галиевиче (оба по линии Нуралы хана; рис. 4 г – слева). Достаточно близки к облику пращура и черты других потомков хана Абулхаира – Жангереева Амангельды Абдирахманулы (линия Айшуак хана; рис. 4 г – справа), историка Ибрахима Шамшатова (линия Ералы хана; рис. 4 г). Причем облик последнего занимает как бы промежуточное место между двумя главными вариантами: Кэстля и научной реконструкцией. Думаю, эти наглядные факты достаточно убедительны, чтобы признать антропологическую реконструкцию как весьма серьезный результат, и не принимать с порога столь категоричный и не обоснованный посыл: это «два разных человека». Как видим, ситуация с портретами не такая очевидная, как представляется на первый взгляд».



Степь не узнала?

Вскоре после того, как Серик Ажигали обнародовал результаты исследования, появилось новое свидетельство о судьбе останков хана. Якобы в середине XIX века переводчик Искандер Батыршин встретился с потомком хана Ермухамбетом Касымовым.

Во время совместной конной прогулки Касымов будто бы сказал Батыршину, что останки хана перезахоронили: извлекли из могилы в Айтекебийском районе и перевезли в низовья Сырдарьи, где находились зимовки клана Абулхаира.

Батыршин сделал запись о состоявшемся разговоре и сохранил ее в собственном архиве.

Профессор Ажигали называет это свидетельство более чем сомнительным.

- Если бы провели перезахоронение хана, то в степи все знали бы об этом, - говорит Серик Ескендирулы в интервью репортеру «АТ». – Но никто из наших информаторов не говорил такого. Это очень сомнительное сообщение. При этом и в российской администрации никто не знал о перезахоронении, хотя все события, происходящие в степи, обязательно фиксировались. Более того, в 1895 году администрация посылает фотографа Баруха Фишмана из «Тургайской газеты» с заданием: зафиксировать достопримечательности киргизской степи, в том числе могилу хана Абулхаира. К сожалению, фотография пока не найдена.

Реклама фотоателье Баруха Фишмана. Оренбург, 1894 год.

«Движения на юг не было»

Некоторые историки высказывали предположение, что в середине XIX века казахи под давлением царских властей из-за опасения тотальной колонизации откочевывали в южные регионы. В этом случае действия потомков Абулхаира по перезахоронению останков хана приобретали бы дополнительный мотив. Но профессор Ажигали считает, что «тяготение к югу» - выдумка:

- Наоборот, в этот период началось движение населения на север. У меня на этот счет есть научная работа. Казахи с конца 30-40 годов XIX века начали переходить к полукочевому – полуоседлому образу жизни, причем главным образом на основе сенокошения и этнокультурных контактов. В местности, где находится могила Абулхаир хана, начали обустраивать зимовки, вырастали крупные кладбища, мемориальные комплексы. Не было движения на юг, и не было необходимости в перевозе костей!

Вот что пишет профессор в своей статье:

«Увоз костей хана с «Хан моласы» в этот период начавшегося освоения северных территорий противоречит общей историко-культурной тенденции. В это время это уже было крупное кладбище, преимущественно местных казахов, на котором еще сохранялись остатки мавзолея Абулхаир хана, а рядом с ним росло священное дерево, увешанное вотивными тряпочками. Могила пользовалась особым почитанием у североприаральских казахов из родов шомекей, алтын-жаппас, аргын, кочевавших в этой отдаленной местности и хоронивших своих представителей на этом степном кладбище. Поэтому легитимность и возможность перезахоронения костей со святой могилы, где захоронен эпоним (основоположник) кладбища, нам представляются весьма спорными. Да и на самой Сырдарье в это время было очень неспокойно: как пишет полковник А.И. Макшеев, 40-е годы XIX века для сырдарьинских казахов ознаменовались «неистовыми грабежами и насилиями» со стороны хивинцев. Обстановка в низовьях Сырдарьи была не такой благоприятной и спокойной, как считают сторонники гипотезы перезахоронения костей. К тому же зимой 1846-1847 года русские начали обустраивать укрепление и здесь - форт Раим».

Стоит отметить, что свидетельство, записанное Батыршиным, сочла важным аргументом историк Ирина Ерофеева. Но позже, судя по всему, она изменила мнение.



Последние сомнения

В том, что в могиле №92 были обнаружены останки хана Абулхаира, сомневался археолог Мухтар Кожа. Он полагал, что на кладбище в Айтекебийском районе могли быть захоронены многие потомки и родственники хана, а потому сравнительный генетический анализ не является указанием на подлинность могилы. С этим доводом Серик Ажигали абсолютно не согласен.

«Это замечание совершенно некорректное и ошибочное, - считает исследователь. - Огромное степное кладбище «Хан моласы», на котором осуществлено не менее тысячи захоронений, отнюдь не является фамильным некрополем потомков Абулхаира. Это район летних кочевий – жайляу, тогда как родовые кладбища казахов складывались, обычно, на юге, в местах зимовий. Поэтому родственники Абулхаира (тем более в массовом порядке) на нем не захоранивались, так как имелось родовое кладбище в дельте Сырдарьи, в районе древнего Жанкента, где, в частности, был похоронен Ералы султан. Многие сыновья хана похоронены в самых разных местах: Нуралы – в Уфе, Каратай – на реке Шидерты (к востоку от Урала) и т.д. А сама ханша Бопай (любимая жена хана Абулхаира. – Ред.) – в районе Соль-Илецка. На самом «Хан моласы», возможно, захоронено очень незначительное число чингизидов: достоверных сведений нет, лишь по данным казахского шежире известно, что здесь вроде бы погребен правнук Абулхаира Касым султан (кстати, отец вышеупомянутого Ермухамбета Касымова), который был ханом рода шомекей и умер в молодом возрасте».



Пришли к согласию

С момента определения могилы Абулхаира минуло более 10 лет, и профессор Ажигали только укрепился в мнении, что ему совместно с большой командой ученых действительно удалось найти останки хана:

- Я не охотник до сенсаций, всё было изучено и проверено на серьезнейшем уровне. И все документы, все свидетельства приводили к объекту №92. А на вершине всех собранных доказательств находится результат сравнительного генетического анализа. Рекламой своей работы я не занимался, много других занятий было. Но я наблюдал за тем, в каком направлении движется дискуссия. Понимаю, нужно было время, чтобы этот вопрос устоялся, чтобы сформировалось общественное согласие. Ирина Ерофеева, которая первоначально сомневалась, фактически признала мою правоту. В статье, подготовленной для книги «Сакральная география Актюбинской области», она пишет: «Проведенные изыскания и полученные научные результаты послужили добротной основой для осуществления государственных мероприятий по материально-культурному обустройству комплекса «Хан моласы» и его окрестностей...». Так что, думаю, консенсус достигнут.

Беседовал Ренат Таипов