Как живется детям в центре адаптации

Почему директору и воспитателям ЦАНа приходится ломать стереотипы горожан? Какие методы терапии применяют в Центре и при чем здесь лампы? На эти и другие вопросы репортеры «АТ» нашли ответы, посетив центр адаптации.



Неподалеку от пожарной части стоит трехэтажный дом – серо-красный, за стандартным решетчатым забором. Еще 8 лет назад дом был закрыт для внимания прессы. Контролировала полиция. Здесь в изоляции содержали детей – оставшихся без родителей, попавших в беду или ступивших не на ту тропку. В 2010-ом дом исторгли из охранительной системы, передав под крыло педагогов. И пугающее слово «изоляция» из названия дома тоже убрали. Теперь вывеска благозвучнее – «Центр адаптации несовершеннолетних».
Чем живут дети в доме? Не чувствуют ли себя забытыми за металлическим частоколом? Репортеры «АТ» посетили центр и удивились. От былой закрытости не осталось следа. В коридорах разносятся ароматы чего-то вкусненького. Звучит музыка. На стенах детские рисунки и множество фотокарточек. Первоклассный детский сад – не иначе. А руководит им вот уже 4 года Эльмира Кадимова.

Стереотип
- Работала завучем-воспитателем в 16-й школе, когда мне предложили перейти сюда. До последнего думала: пойду не пойду. Не просто было – прощаться со школой, с детьми, - вспоминает директор, расположившись с журналистом в своем кабинете, наполненном разноцветными лентами, лампами и поделками.
Встав у руля нового беспокойного хозяйства, Эльмира Магзумовна столкнулась с неприятным стереотипом, сложившимся у актюбинцев:
- Первое время своего транспорта у нас не было. Часто приходилось вызывать такси – график-то у нас жесткий. Так вот, многие таксисты подъезжали и спрашивали: «У вас что здесь, наркоманы? Дети бомжей и пьяниц?» Такое устоявшееся мнение пытаемся переломить. Вот вывеску яркую сделали. На каждый праздник – флажки. Чтобы даже внешне, по зданию, было видно: здесь дети такие же, как все, только нуждаются в еще большей заботе.
Внезапно наш разговор прерывается. Двое подростков выглядывают из-за полуоткрытой двери. «Эльмира Магзумовна, нам лампы нужно забрать для танцев!» Что за лампы – удивляюсь про себя. «Забирайте!» - улыбаясь, отвечает директор.
- Дети у нас в Центре свободные. Всегда выражают свое мнение. Могут и недовольство показать. Зажатость нам не нужна. Растим с активной жизненной позицией, - объясняет Эльмира Магзумовна, когда лампы уже скрылись за дверью.

Дилемма
Раскрепощаются ребята, как видно, уже в стенах ЦАНа. Благодаря тщательно выверенной терапии, пятиразовому питанию, частым экскурсиям. А попадают сюда измученные, закрывшиеся в себе.
- Часто доставляют к нам детей, переживших насилие в семье. В том числе и сексуальное. Как законные представители, мы присутствуем на допросах. Страшно такое слышать – волосы дыбом встают.
На сегодня в доме проживают 26 ребятишек. По закону находиться в ЦАНе они могут лишь 3 месяца. Если нужно, сроки, конечно же, продлевают. Здесь же дети и учатся. Классы небольшие – по пять–шесть человек. Оттого и результат хорошо. Успевают нагнать упущенное и познать на уроках новое. Но и в этом «внутренне цановском обучении» тоже проблема. Эльмира Магзумовна еще не решила, что лучше – учить детей здесь или все-таки отправлять в расположенную по соседству школу.
- В принципе, я за то, чтобы наши дети, будучи в ЦАНе, все-таки ходили в общеобразовательную школу. И вопрос этот я поднимала несколько лет назад. Но в тот момент к нам привели трех девочек – наголо подстриженных. Необходимость была. Я на них тогда посмотрела и думаю: как они после всего пережитого и в таком виде в школу пойдут?.. Засмеют же. А здесь у нас стены защищают. Но при этом дети все-таки оторваны от социума…

Концерт
Пока директор и журналист вели беседу, дети с воспитателями подготовили концерт в актовом зале. Для него, как оказалось, и потребовались загадочные лампы. Во время представления мне воочию удалось познакомиться с приемами арт-терапии, применяемыми в ЦАНе.
Детки с радостью читали стихи на двух языках. Показали сцены в театре теней. На экран, для которого Эльмира Магзумовна искала ткани по всему Актобе, проецировались детские силуэты, слагающие различные фигуры – машину, заморских зверей и птиц. После этого развернулось еще более фантастическое зрелище. Привычное освещение выключили. Загорелись неоновым светом принесенные лампы. Дети подняли длиннющие разрезанные стяги, к ребятам присоединилась Эльмира Магзумовна. И давай вертеть этой феерией света! Все невзгоды – прочь, и еще большая радость на лицах. Действо сменилось другими удивительными картинами. Началось представление театра рук, он же – театр прикосновений. Дети вырисовывали фигуры: – дом, сердце… Руками в белых перчатках, выписывали своими ладошками название города и, конечно же, ставшего на время родным ЦАНа.
- Мы используем множество форм арт-терапии, - после концерта объясняет Эльмира Магзумовна. – И рисование песком у нас есть, для этого специальный ящичек изготовили. Есть театр пальчиков, кукольный театр, театр из бросового материала. Всё это очень помогает в реабилитации.

Мама нашлась
Попрощавшись с детьми и педагогами, репортер «АТ» уже было сел в машину, чтобы уехать. Тут смотрю через стекло в окне цокольного этажа, где состоялся концерт, – мне машет ребенок. И как до окна дотянулся? Машу в ответ, опустив стекло в автомобиле: «Хорошо, сейчас при Эльмире Кадимовой дети будто в волшебной теплице, а что дальше, когда выйдут из ЦАНа?» Некоторых судьба щадит. Так, сжалилась она над маленьким Бекзатом, попавшим в Центр в 2016 году. Его мама, которой не было на тот момент и 18 лет, от него отказалась в роддоме. Малыш попал к дальним родственникам. Тут новый удар: приемная мама вскоре скончалась от рака. Приемный отец сломался – запил. Беспризорника в дачном районе отыскал участковый. Так и попал в 9 лет в ЦАН. Не обозлился на мир. «Ребенок, как солнышко, видимо, в «приемной» семье его очень любили», - вспоминают воспитатели. И вот через несколько месяцев в Центр приезжает родная мама ребенка. Ее муж настоял, когда женщина призналась, что отдала сына. В итоге Бекзата вернули маме.