«Направили на нас автоматы и начали кричать»: актюбинка рассказала о своем военном детстве

84 года назад, 22 июня, началась Великая Отечественная война. Для жительницы нашего города Аллы Вячеславовны Шапкиной это не просто цифры в календаре. До сих пор в ее памяти то тяжелое время. И даже спустя годы не позабыть тот день, когда в их дом ворвалась война.

Отчаянный поход мамы

Шла война. Высокая женщина средних лет, укутавшись потеплее, добралась до Калуги. Брела она из глухого лесничества, за плечами котомка с едой для старшей сестры и её детей. Километры заснеженных дорог, полных опасностей, оставались позади.

- И зачем ты пойдешь туда? Город-то в оккупации! - стращали её вслед.

Но Ольга стояла на своём: «Как же? Война. А вдруг что случилось!» Дома, на попечении свекрови, оставила дочек, Эмму и Аллу. «Что будет, то и будет», - решила отважная женщина.

Каким-то чудом удалось перейти мост через Оку. Хотя там и были вражеские часовые, но они не тронули.

Город захватили фашистские войска. Страшно: а вдруг остановят. Пошла, не спеша, в поисках улицы Ломоносова. Мороз сильно покусывал щеки, холод пробирал до самых костей. Сердце затрепетало еще сильнее, когда наконец подошла к нужному дому. Здесь жила сестра и еще несколько человек. Никто не окликнул, не остановил. Вошла. Слегка толкнула дверь - вдруг два немецких офицера вышли из квартиры. Пристально они оглядели странницу. В её глазах потемнело, ноги разом стали ватными и тут же ослабели. Сердце замерло в груди. «Всё, сестры больше нет…» - промелькнула страшная мысль.

- Мадам, мадам, - вдруг послышались мужские голоса. Они едва успели подхватить соскользнувшую по стене незнакомку. Засуетились, посадили на стул. Смышлёный малыш двух лет выбежал из комнаты и очень удивился, глядя на странную тетю. Он не мог понять, что с ней. Ольга сразу узнала Женечку, но всё еще не могла осознать, что тут происходит. Вскоре пришла сестра Надя, живая и невредимая! От сердца наконец отлегло.

Как оказалось, немцы остановились в доме не так давно. Просторная квартира их вполне устраивала. Военные заняли зал (он был побольше), а жильцов переселили в спальню. Но никого не тронули - ни мать, ни детей.

Поверить сложно? Но так оно и было. Эта история - уже семейная легенда. Её мне поведала Алла Вячеславовна Шапкина (в девичестве Писарева). Сегодня ей 88 лет. Но, несмотря на возраст, она до мелочей помнит эпизоды из военного детства.

«Зима 1942 года очень была тяжелой»

Когда-то по обеим сторонам глухого леса располагались небольшие деревни: Еловка и Колюпаново. Среди дремучих вековых деревьев стояли два дома и контора. Это и было Приокское лесничество. В доме жили Писаревы, на другой половине - Сидоровы, отдельно Мазины. От Калуги их отделяло десять километров.

- Вячеслав Александрович Писарев воевал еще на финской, а когда началась Великая Отечественная война, его сразу отправили на фронт, - вспоминает Алла Вячеславовна своего отца. - Помню, ночью какой-то шум в доме: папа прибежал увидеться с нами. Обнял всех - и сразу назад, в часть. Наверное, был где-то рядом. Он служил в инженерных войсках. Их части наводили понтонные мосты, всегда были на передовой.

В первые годы войны в лесничество подселили несколько семей. Это были жители из оккупированной Белоруссии, Брянщины, Смоленщины.

- Дома, в большой комнате, около стен раскидали сено, так и разместились. А кормить-то чем? Зима 1942 года очень была тяжелой. Спасала картошка, но и она тогда не уродилась. Мама подоит корову, принесет молоко домой. Как не дать детям? Так и подняли малышей, - рассказывает Алла Шапкина.

Дети Приокского лесничества, 1948 год. Алла Писарева крайняя слева.

- Мы держали скот, имели (как и все) на полях большой участок, - продолжает актюбинка. - Сеяли гречиху, просо, овёс. Всё облагалось налогами и шло на фронт для Победы. Выживали, как могли. Сушили ягоды: их было очень много. Самым сладким у нас была свёкла. Собирали лечебные травы, а по весне - щавель, кислицу, крапиву: из них варили щи. Пили березовый сок. Трудились с детства. Мама запрягала лошадь, налегала на плуг, делала борозду. А я шла следом и сажала картошку. Урожай был большой: до ста мешков картошки! Попробуй поднять столько мешков! И женщины таскали, а мы, дети, помогали своим мамам. Было тяжело, но мы были сильными!

Когда начали выдавать пайки для работников лесничества, маму назначили приемщицей. На санях она привозила в контору хлеб, укрытый брезентом. А мы, детвора, терпеливо ждали, когда закончат выгрузку, и сразу накидывались на крошки, подбирали всё. Всегда хотелось кушать...

Еще Алла Вячеславовна вспоминает, как в годы войны из Калуги в лесничество направили девчат лет семнадцати для заготовки дров.

«Бедные, как они вкалывали!» - качает головой женщина.

«Было очень страшно»

- Однажды зимой послышался рёв двигателя: заехали немцы на мотоциклах. Двое ворвались в дом, направили на нас автоматы и начали кричать: «Партизан! Партизан!». Все испугались. Мы с сестрой Эммой в ватничках и шароварах. Бабушка знала французский и немецкий язык (она у нас была из Рюриковичей - звали её Людмила Евгеньевна Карлстедт), сразу начала объяснять им, что мы не мальчики, а девочки. Хотя были наголо подстрижены. Немцы поняли её, но всё же осмотрели все углы дома. И когда наконец удостоверились, что мужчин здесь нет, сбежали прочь. Они сами боялись: вдруг здесь партизаны? Это был единственный случай, когда фашисты зашли к нам. Было очень страшно, - признаётся Алла Вячеславовна. - А еще помню жуткий звук: услышав его, все выбежали на улицу. Оказалось, сбили самолет. Кто-то сказал, что он был немецкий. Мама тогда предупредила нас: «Сидите дома, не высовывайтесь», а сама отправилась куда-то. Она-то у меня была решительной! Женщины побежали в лес, не побоялись. А это далековато: километра три или больше. Что там было дальше, я не знаю, но парашют они забрали. Плотную шелковую ткань белого цвета женщины разделили между собой. Мама покрасила черной краской материал и сшила себе платье.

Как-то раз так грохнуло! Вспышка: взорвалась бомба. Это было метров за пятьдесят от нас. Образовалась большая воронка. В ней потом всегда скапливалась вода, и женщины ходили туда полоскать бельё.

Нам полагался офицерский паёк: выдавали консервы и другие продукты. Но это было не часто. Я собирала этикетки и писала на них: «Привет, папа». Мама напишет своё письмо, а я своё. Из деревни к нам приходил почтальон и забирал письма.

К концу войны у нас разместилась кавалерийская часть. Построили скотный двор. Списанные лошади с фронта были всегда на привязи. Мы так и кликали их: «Хромка», «Кривчик». Тут я и научилась запрягать лошадей.

О Победе и отце

Родители: Писаревы Ольга Петровна и Вячеслав Александрович, 1934 год.

- В контору позвонили (вероятно, из управления лесного хозяйства) и сообщили, что война окончена. Все, кто был в лесу, мы (местные жители) и те, кто был на заготовках, начали кричать, плакать от радости. Такой ор поднялся! Прибежали сельчане из Еловки, сначала к нам, потом побежали в сторону Колюпаново, а те им навстречу. И каждый спешил сообщить о Победе, - вспоминает Алла Шапкина со слезами на глазах. - Папа вернулся в ноябре 1945-го, после госпиталя. Помню, он вытащил на стол все наши письма! Он всё хранил и всегда помнил о нас! Его комиссовали: обнаружили язву желудка. Мама, как могла, поддерживала. Папе выделялся по карточкам белый хлеб. Дома мы пекли ржаной (из овса, ржи, картошки), а отцовский хлеб не кушали. Знали: ему нужнее, он болеет. Но кусочек мама иногда выделяла и нам. Стаканчики простокваши всегда стояли на подоконнике. Мы знали, что это для папы, и никогда не трогали. Вячеслав Александрович был очень скромным человеком. После операции ему сняли инвалидность. Но когда семья переехала из сельской местности в город, участковый врач объяснил, что инвалидность у него бессрочная, и ему положены льготы. Хотя папа никогда не задумывался об этом. Жил честно и скромно.

О войне не любил вспоминать. Но я запомнила несколько эпизодов из его коротких рассказов. Однажды они сопровождали в пути генерала. Две машины попали под бомбежку. Генерала ранило, офицерам едва удалось перетащить его в другую машину. Тронулись с места. Генерал посередине, по бокам его держали мой папа и еще один офицер. Снова бомбят. И вдруг осколок попал в генерала. Он тут же погиб...

А еще такой случай был. В полку у них служили все калужские. Перестрелка, бомбят. Солдаты укрылись у стены здания. «Слава, вот, забирай мои документы, там домашний адрес, бумаги» - достал их из-за пазухи однополчанин и протянул моему отцу. Тот начал отнекиваться. И вдруг смертельный осколок. Друг погибает…

Сильная и смелая

В школу Алла Писарева пошла в 1945 году. По сугробам, в дождь и слякоть, девочка пробиралась одна через лес в деревню Еловку. Каждый день туда и обратно по два километра для того, чтобы получать знания. Потом училась с пятого по седьмой класс в Калуге. Жила на квартире: сама научилась топить печь. А кушать-то было нечего… На выходные пешком домой (а это десять километров). Назад возвращалась, нагруженная продуктами, а еще и портфель с книжками. И никогда никому не жаловалась, что было трудно. Вот какая сила воли! Окончив техникум пищевой промышленности экономистом-плановиком, по распределению в 1955 году попала в Казахстан. На новом месте смелая девушка быстро освоилась. Когда предложили ездить на лошади по рабочим маршрутам, даже не думая, кивнула головой. Еще бы! Умела ведь править с самого детства. Машин ведь тогда было очень мало. Тут-то привычная сноровка и пригодилась. А позже научилась водить автомобиль. В 1958 году молодого специалиста перевели из Уральска в Актюбинск, где она и встретила свою любовь - Юрия Шапкина. В семье появилось трое детей. Долгое время Алла Вячеславовна трудилась экономистом на ликеро-водочном заводе, оттуда и вышла на заслуженный отдых. Потом еще три года работала в музучилище. Будучи на пенсии, женщина нашла для себя интересное занятие: стала вокалисткой хора национально-культурного центра «Оксана». Всегда в первых рядах выступала с любимым коллективом.

Поездка в прошлое

Желание побывать на Родине женщина долго вынашивала в своих мыслях. В 2000-х ей удалось осуществить свою мечту. Вместе с внуком Михаилом они отправились в дальний путь из Калуги. Туда, где прошло военное детство. Стояла поздняя осень. Как вспоминает Алла Вячеславовна, ей пришлось быть в роли штурмана: показывать маршрут по памяти, без карты и навигаторов, которые сейчас всем доступны.

«Ехали, словно в неизвестность, но я была уверена, что найду, - говорит Алла Шапкина. – И это было настоящее приключение!

Смотрим, развилка. Я командую внуку: так, давай налево. Видим, широкая дорога. Всё заросшее. Кто-то дачи построил. В мыслях держу: «Должна быть речка». Едем, никакой речки нет. Вся вода ушла. Смотрим: на месте лесничества садовые участки.

«Стоп! Горелое болото! Узнала!» - спохватилась я. Сели обратно в машину. Командую: «Давай сюда! Еще едем пару километров». И вот наш дом. Его не тронули. Он деревянный, тем не менее остался цел. Внутрь не зашли: он был закрыт. Потом поехали в Еловку. А по пути в лесу нам встретилась женщина, с лукошком грибов. Разговорились, я рассказала, кто я и откуда.

- А я у Мазиных в няньках была, - ответила она.

- Тех самых, которые жили с нами в годы войны по соседству! - тут же вспомнила я.

Ну, мы тогда обнялись, даже всплакнули…

Эту поездку в прошлое Алле Вячеславовне никогда не позабыть, как и отголоски войны, которые навсегда остались в памяти с тех далеких детских лет.

Максим Сгибнев

Автор: Редакция