От чего дети сбегают из дома, и почему родителей напугал новый законопроект?

Если раньше органы полиции боролись с последствиями домашнего насилия, то в новом законопроекте о противодействии семейно-бытовому насилию предусмотрена борьба с тем, что только может случиться. Казахстанских родителей такие нововведения пугают. Ведь о «насилии» в семье могут свидетельствовать и случайный синяк, и крики из-за двойки, услышанные соседями.

Картина с бытовым насилием в Казахстане достаточно сложная. Серьезное наказание домашним тиранам грозит только в случае нанесения особо тяжких телесных повреждений, а статистические данные, которые могли бы отражать истинное количество жертв, собрать невозможно. Есть только количество обращений в органы полиции, но и они, скорее, глас отчаяния: очень сложно просить защиты от «любимого» или «любимой». И разве есть гарантии, что когда истечет срок ареста или закончится действие защитного предписания, жертва не пострадает ещё больше? Например, в Актюбинской области был случай, когда муж заворачивал жену в ковёр и прыгал на ней. Другой домашний тиран «воспитывал» близких электрошокером. И об этом нам известно только потому, что пострадавшие обращались в кризисные центры. А сколько синяков и шрамов тщательно скрывают под одеждой?

Избиений все больше

Чуть больше 3-х лет назад в Казахстане декриминилизировали бытовое насилие, то есть домашним тиранам отменили уголовное наказание. После правок в законе им грозил штраф в размере 15 МРП или 15 суток ареста. До изменений арест мог длиться от 45-и до 60-и дней, однако женщине, чтобы доказать избиение, приходилось самой ходить по всем инстанциям. Понятно, что это занимало очень много времени, жертва успевала простить обидчика, и до реального ареста дело доходило редко. Законодатели тогда рассчитывали, что если экспертизу от и до будут проводить правоохранительные органы, то фактов реального наказания будет больше, что напугает тиранов.

После этого случаи бытового насилия действительно стали регистрировать чаще. Но сложно сказать – из-за смягчения наказания или слаженной работы полицейских служб. Как сообщали в министерстве информации и общественного развития, именно с 2017-го года начался рост бытового насилия. В том же году таких случаев зафиксировали 446, а уже в 2019-м их было более тысячи.

Но в начале этого года штрафы для домашних тиранов и вовсе отменили. Ситуацию, к тому же, обострил карантин. Число избиений выросло на 25%, и, чтобы помочь жертвам, в правоохранительных органах даже придумали тайное сообщение. Жертва могла позвонить на «102» и попросить помощи, делая вид, что заказывает маски и антисептики.

Препятствие вероятности

Тогда же, весной, в мажилисе активно разрабатывали новый законопроект и обещали, что после его принятия ситуация изменится. Презентовали проект в сентябре. Пожалуй, одно из самых главных изменений в законодательстве – это расчёт на вовлеченность общества.

- Нужно признать, что, несмотря на название «О профилактике бытового насилия», в большей степени нормы действующего закона ориентированы на деятельность по случившимся фактам и их последствиям, - объясняла изменения депутат Ирина Унжакова. - Например, применение мер профилактики бытового насилия осуществляется сейчас только представителями полиции, и только в отношении лиц, уже совершивших бытовое насилие. Во-вторых, нет единого понимания масштабов и глубины социального зла, которое мы хотим искоренить, так как не урегулированы вопросы статистического учета и мониторинга фактов бытового насилия. В настоящее время мы не располагаем достоверными данными о том, где оно находится на начальной фазе, когда его нужно активно профилактировать, а где – на хронической стадии, когда нужно жестко пресекать. При разработке законопроекта мы исходили из необходимости обеспечить максимальную вовлеченность и эффективность взаимодействия в преодолении бытового насилия как органов государственного управления и общественных институтов, так и непосредственно граждан. Для этого весь процесс противодействия этому явлению в законопроекте расписан по этапам: профилактика, выявление, контроль, пресечение, наказание и реабилитация.

Отобрать смартфон – насилие?

Несмотря на благие цели препятствовать любому проявлению насилия, законопроект разделил общество на 2 лагеря. Одни выступают хоть за какие-то нововведения, другие не находят в законопроекте логики.

К примеру, в первой редакции родителям запрещалось оставлять детей одних до 12-и лет. Любому понятно, что это практически невозможно. Да и какому ребёнку понравится ходить с мамой под ручку до пубертатного периода? Сейчас этот пункт убрали, однако неточностей по-прежнему много.
В законопроекте значатся такие термины, как экономическое и психологическое насилие. Сами по себе они необходимы, но проблема в том, что в их обозначении нет конкретики.

Экономическое насилие – это умышленное лишение жилья, пищи, одежды, имущества и другого, необходимого для развития личности.
Представим такую ситуацию: на дворе полночь, а ребёнок сидит в социальных сетях или играет в игры. И мама, надеясь, что без смартфона ребёнок уснёт, отбирает его до утра. Является ли это экономическим насилием? Зависит, наверное, от трактовки…

Психологическое насилие – это умышленное воздействие на психику человека, унижение чести и достоинства посредством угроз, оскорблений, шантажа или принуждение (понуждение) к совершению правонарушений или деяний, представляющих опасность для жизни или здоровья, а также ведущих к нарушению психического, физического и личностного развития.

И здесь тоже очень много вопросов. Можно ли воспитать ребёнка, не повлияв на его психику? А что касается оскорблений, то есть ли дети, которых никогда не называли дураками или не сравнивали с другими? А фраза: «Если получишь двойку по контрольной работе, не будешь праздновать день рождения» - это шантаж или не совсем? А когда папа кидает ребенка в речку, чтобы тот научился плавать, или отпускает велосипед, от которого недавно открутили дополнительные колеса, это считается деяниями, представляющими опасность для жизни и здоровья? Такими вопросами и задаются сегодня встревоженные родители.

Культура молчания

Как объясняет психолог и правозащитник Татьяна Шарикова, главная проблема законопроекта в том, что он рассчитан на «информацию со стороны». Расскажет ли кто-то полиции, что их сосед избивает жену? Взрослые люди ведь, сами разберутся. А насколько реально соответствующим службам узнать, что ребёнок из внешне благополучной семьи подвергается насилию? В основном информаторы - это, конечно, организации образования. Но если в классе 20-30 детей, можно ли увидеть, что у кого-то дома проблемы?

- Ребёнка, у которого что-то не так в семье, видно всегда. В моей практике был такой случай. Пришла на занятие девочка, которую я видела впервые в жизни. И уже к концу занятия я задалась вопросом, всё ли с ней в порядке. От её бабушки выяснилось, что всего 2 недели назад девочку взяли под опеку, а её родители алкоголики. То есть не может быть у такого ребенка простой нормы поведения. Как ребенок общается, как он налаживает связи в коллективе, боится ли он взрослых, настороженность это или реальный страх угрозы - всё это видно. Нет проблемы с тем, чтобы увидеть. Это основы психологии, которые изучает каждый педагог. Любой задастся вопросом: что у ребенка происходит? Но далеко не каждый захочет об этом куда-то сообщать, - рассуждает Татьяна Шарикова. - У нас это всё переводится в рамки стукачества. Сообщение о том, что ребенок подвергается насилию, воспринимается как стукачество; жалоба на соседа, который избивает жену, - это тоже стукачество. Считается, что их личное дело...

А если ребенок наговорит?

Есть у встревоженных родителей и опасения в том, что слова ребёнка могут неправильно трактовать. Или что ребенок наговорит на них из-за не купленной шоколадки или игрушки.

- Конечно, не исключен вопрос того, что дети могут наговорить на родителей из обиды. Но это уже работа психолога. Если ребенок наговаривает, значит, что-то не то. Представьте себя в возрасте 10-12 лет. Что бы вас заставило наговорить на своих родителей? Наверное, это случается из-за того, что нет нормального психологического климата в семье, когда ребенок думает, что он ненужный, - поясняет Татьяна Шарикова. - Совсем недавно в России был такой случай. Две девочки прогуляли школу, встретили в подъезде почтальона. И обвинили его в сексуальных домогательствах только из-за вопроса: «Что, девчонки, прогуливаете?». Одна девочка сразу созналась во лжи, вторая до сих пор не сознается. То есть девочки настолько боялись наказания от родителей за прогул, что решили оболгать незнакомого человека. Это тоже говорит о нездоровой атмосфере дома.

«Никто не заинтересован в том, чтобы лишать родительских прав»

Что больше всего волнует родителей – лишат ли их родительских прав за факт возможного насилия? Ответ: нет. Такие меры принимают только в отношении лиц, уже совершивших бытовое насилие. И это после долгих разбирательств.

- Проблема закона в том, что противники выступили раньше, чем законодатели, - говорит Татьяна Шарикова. - Негативная реакция вызвана тем, что этот механизм может заставить работать. Например, попадётся принципиальный учитель, который поймет, что мать издевается над ребенком. Они вызовут её один раз, два. Ребенка отправят к психологу, социальному педагогу. Вызовут инспектора и поведут ребенка на экспертизу. Ребенок же не может постоянно падать. Но это не пойдет сразу на лишение родительских прав. Кто заинтересован в лишении? Это не решается за 2 дня, как в Норвегии или Финляндии. У нас алгоритм намного более гуманный, с родителями очень много беседуют. Даже если семье негде жить, детей не изымают до последнего. Есть семьи с родителями, больными туберкулезом, и детей до последнего не изымают, заставляют проходить лечение, диспансеризацию. Люди напуганы этими ужасами: якобы, если мать шлепнет ребенка, то его сразу изымут. Но это не так. Проводится очень большая работа, прежде чем вынести такое решение.

Дети сбегают от родителей-тиранов

Слова правозащитницы подтверждает старший инспектор группы ювенальной полиции УМПС ДП Актюбинской области Нуржан Мукумов, работающий с подростками, совершившими преступления. По его словам, сегодня на учете стоят 362 семьи с воспитанниками-правонарушителями. И с каждой семьей работают, чтобы восстановить в ней здоровую атмосферу.

- Хочу отметить, что постановка на учёт не является карательной целью, - объясняет Нуржан Мукумов. - Наша цель – поставить данную семью на правильный путь. Составляется план, согласно которому они еженедельно проверяются. Также рассматривается специальной комиссией возможность оказания семьям какой-либо социальной и медицинской помощи. Если родитель не работает, то мы поднимаем вопрос о его дальнейшем трудоустройстве.

Как отмечает старший инспектор, штрафы накладывают, только если родители не исправляются. А вот случаи, когда родителей лишают прав, редки.
- У нас был факт, когда ребенок ушел из дома. Поступила информация о пропавшем без вести, благодаря наряду ребенок был найден, и, после опроса выяснилось, что родители жестоко с ним обращались. В таких случаях, если в ходе сбора материала это подтверждается, то решается вопрос о лишении родительских прав, и ребенок помещается в Центр адаптации несовершеннолетних, - говорит Н. Мукумов. - За совершение преступления родительских прав не лишают.

Нужна более длительная изоляция

Сейчас законопроект ещё находится на стадии обсуждения, и в сенате его должны рассмотреть в начале следующего года. Но очень жестких мер по отношению к тиранам в нём нет, они прежние. Даже криминализация домашнего насилия в нём не предусмотрена.
Директор кризисного центра для женщин «Малика» Динара Карабалина объясняет, почему после принятия законопроекта ситуация не изменится в лучшую сторону.

- Если учитывать, что каждая пятая женщина в Казахстане сталкивается с разными видами домашнего насилия, будь то физическое, экономическое, психологическое или сексуальное, то необходима своевременная изоляция насильника для исключения более тяжких преступлений, - говорит Динара Карабалина. - Нужно автоматически обеспечить безопасность жертвы, увеличить сроки защитного предписания до года.
Сейчас срок защитного предписания составляет всего месяц, но и его можно сократить по заявлению жертвы. Та же ситуация и с изнасилованиями – дела могут закрывать «за примирением сторон». Можно ли примириться с насильником? Вопрос риторический.

- Нужно наказывать виновников без заявления пострадавшей, усилить ответственность и сделать обязательным административный арест за нарушение агрессором защитного предписания, - продолжает директор кризисного центра. - Также необходимо проводить психокоррекционную работу с агрессорами. Проблема бытового насилия - это проблема социальная, и только слаженная работа всех субъектов профилактики позволит достичь положительных результатов в ее решении.