Макка Каражанова о казахской диаспоре, эвакуационных рейсах из Украины и о том, где она видит свое будущее. Вторая часть интервью с главой казахского землячества в Харьковской области.
«Осталось до 10 человек максимум». Казахское землячество до и во время войны
— Что из себя представляло казахское землячество до войны? Сколько людей осталось сейчас?
— Когда мы открывали организацию в 2006 году, нам давали сведения, что по всей области проживали около 300 казахов. Тогда приезжало много студентов из Казахстана. Детям из Западного Казахстана было выгодно ехать сюда, потому что была квота: 15 студентов в год бесплатно принимали на магистратуру и 40 — на бакалавриат. Это по всей Украине. Плюс самостоятельно приезжали казахи учиться — например, в медицинский университет. Студентов у меня было больше 100 человек.
Наша диаспора не была такой многочисленной, как азербайджанская или узбекская. Но все равно мы входили в пятерку лидеров по всем мероприятиям. У нас много наград. Мы участвовали в концертах, а еще искали захоронения воинов из Казахстана, пропавших в годы Второй мировой войны. Проводили много научно-исследовательских конференций. Мой заместитель по землячеству археолог Татьяна Крупа сейчас возглавляет лабораторию в Казахстане. Еще один мой зам, который был у истоков создания землячества, Нурлыбек Удербаев, на сегодня один из самых крупных онкологов в Казахстане.
Сейчас на всю область осталось до 10 казахов максимум. Преимущественно это пожилые люди, мы их хорошо знаем, и мужчины, которые не смогли выехать (в период военного положения мужчины с украинским гражданством не могут покинуть страну. — Ред.).
— Как происходил выезд в 2022 году? Я знаю, что власти Казахстана организовывали эвакуационные рейсы.
— Мне есть с чем сравнить. В 2014 году нам нужно было забирать людей из Донецкой и Луганской областей. Мы обращались в посольство с просьбой о помощи. В Макеевке учительница — казашка по национальности — попала под обстрел, получила травму головы. И тогда в посольстве нам сказали, что мы все граждане Украины, и никакого отношения к Казахстану не имеем.
В этот раз с первых дней войны на связи со мной был посол Казахстана в Украине Дархан Калетаев. Спрашивал, сколько у нас людей. Мы собирали людей в подвале почетного консульства Казахстана в Харькове. К нам ехали люди из соседних городов, даже из Днепра (между Днепром из Харьковом — 217 километров. — Ред.). Алуа Нурпеисова стала комендантом нашего подвального помещения, делила хлеб, всех успокаивала. Мы с мужем ездили по улицам, забирали людей. Дальше их нужно было посадить в эвакуационные поезда до Киева или Львова, выстоять очереди. Мы всех тогда отправили — больше 100 человек.
— Власти Казахстана отправляли в Украину гуманитарную помощь. Отдельно гуманитарку собирают волонтеры в Казахстане и передают через посольство Украины. Получают ли эту помощь казахи, живущие здесь?
— Казахстанцы отправляют помощь не конкретно казахам в Украине. Они передают ее для украинцев. Она поступает на гуманитарный хаб под Киевом и далее распределяется по регионам. Мы на это не влияем.
Фельдшер и офицер Генштаба. Этнические казахи в украинской армии
— Хочу еще спросить о выходцах из Казахстана, которые воюют на стороне Украины. Сколько таких людей вы знаете?
— Я знаю несколько человек. Сын харьковчанина Руслана Маханбеталиева Рашид сейчас на одном из самых сложных направлений. Есть еще Тимур, военный фельдшер, он из Киева. Они наполовину казахи. Сын киевлянина Марата Дарменова Дастан тоже воевал. Он чистокровный казах. Сейчас он закончил службу (Дастан Дарменов был дважды ранен, рассказывал его отец. — Ред.). Еще я знаю этнического казаха, который служил в Генштабе Украины. Все, кого я назвала, – граждане Украины.
«К счастью, из тех, кто воевал, никто не погиб. Надеюсь, что они дойдут до конца»
— Украинская и казахстанская пресса писали о гражданине Казахстана Жасулане Дуйсембине, который воевал на стороне Украины. Сообщалось, что в Казахстане на него завели уголовное дело.
—Законы Казахстана и многих других государств запрещают воевать за другую страну.
Поэтому у меня здесь больше претензий не к Казахстану, а к Украине. Была петиция к президенту Украины, чтобы Жасулану дали украинское гражданство. Она набрала необходимые 25 тысяч подписей. Но постоянно возникают какие-то проволочки. Президент Украины попросил премьер-министра обработать обращение. Я не хочу, чтобы Жасулан вернулся в Казахстан, и его там посадили в тюрьму.
Я Жасулана помню еще мальчиком. А сейчас, как говорят казахи, достиг точки опоры. У него мудрость проявляется не только в мыслях, но и в поступках, взгляде.
— Есть ли еще, кроме Жасулана, граждане Казахстана, которые воюют за Украину?
— Я знаю двоих, возможно, есть еще кто-то. Но они не афишируют своего участия. Жасулан планирует остаться в Украине, он здесь классно прижился. А есть те, кто хочет вернуться в Казахстан.
— Как лично вы рассматриваете свое будущее? Сейчас периодически бываете в Германии и возвращаетесь в Украину. Где планируете остаться? Верите в победу украинской армии?
— Сейчас я нахожусь в Германии, я приезжаю сюда на лечение. Но свое будущее связываю только с Украиной. Я не сомневаюсь в победе Украины. Единственное: что не хочу разделения страны. Уже сейчас есть вбросы о том, что наша область все равно разрушена, нужны колоссальные средства, чтобы его восстановить, нужно вести переговоры с отторжением территории. Но я знаю, во что превращаются отторгнутые регионы. Донецк был раньше цветущим городом. В Тирасполе, в Приднестровье жил мой хороший знакомый. Он выехал — понял, что будущего там нет.
Поэтому Украина должна остаться единой страной. У украинцев неимоверный потенциал, они возрождаются из пепла.
Григорий ПЫРЛИК специально для «Актобе Таймс»
Фото со страницы Макки Каражановой в Facebook
Разрушенные дома в Харькове после российских обстрелов. 2023 год. Фото Макки Каражановой.