Сказ об Эрнсте Уразаеве - великом педагоге и выдающемся ученом

Добрейшей души человек, неутомимый исследователь и изобретатель – таким запомнится Эрнст Галлямович Уразаев, один из создателей факультета естествознания, воспитавший сотни учителей биологии и химии, а также экологов и спортсменов. Он озарял своих студентов светом большой науки и связывал их через теорию шести рукопожатий с самим Чарльзом Дарвином.



«А что это вы тут собрались? Хромосомами обмениваетесь?» - успевал подмигнуть студентам, столпившимся у кабинета, небольшого роста мужчина. Он пролетал по коридору седьмого этажа, где размещались аудитории факультета естествознания. «Здравствуйте, Эрнст Галлямович!» - кричали ему вслед будущие биологи и химики. А он, не сбавляя оборотов, брал курс на свою каморку - крохотного размера кабинет редкостей, заполненный всевозможными приборами и механизмами, необходимыми для исследования физиологии человека.

С большим уважением относились к Уразаеву все студенты. Любили его за доброту, справедливость и отзывчивость. Завидев форсившего зимой воспитанника, издали кричал: «Где твоя шапка?!» Подбегал и потуже завязывал шарф. «Шапку надень, а то трафарет поставлю!» - добавлял ворчливо и уносился по своим учебным и научным делам. Между собой студенты называли Уразаева Галлямычем, а иногда Карлсоном – уж больно походил он на этого сказочного персонажа своей веселостью и неимоверной энергией. И в пропеллере совсем не нуждался.

2 декабря 2022 года легендарного декана факультета естествознания Жубановского университета, не стало. Эрнсту Галлямовичу шел 87-й год. К сожалению, самый продуктивный период его жизни, наполненный преподаванием и исследованиями, пришелся на доинтернетовскую эпоху. А потому статей, рассказывающих о жизни Уразаева, в Сети не найти. Репортер «АТ», выпускник факультета естествознания, решил восполнить этот пробел, собрав воспоминания преподавателей университета и поделившись собственными впечатлениями от общения с этим удивительным человеком.

Родился Эрнст Уразаев в 1936 году в интеллигентной татарской семье. Его мама - известный в Казани журналист. В 1960 году Галлямыч окончил Казанский ветеринарный институт - старейшее учебное заведение этого профиля в России. Здесь он увлекся изучением физиологии животных. А затем, расширив знания в аспирантуре, сконцентрировался на исследовании анатомии и физиологии человека.



В теории пяти рукопожатий

Если на лекциях оставалось время, Эрнст Галлямович охотно делился с нами, студентами, воспоминаниями о годах учебы. Рассказывал о пирушках с однокашниками, устраиваемых в известном в те времена казанском кафе «У львицы». Так оно называлось из-за рядом стоящей статуи льва. По всей видимости, скульптору не удалось наделить его пышной гривой.

Впервые из уст Галлямыча мы услышали слова старинного студенческого гимна. Он даже напевал его на латыни: «Gaudeamus igitur, Juvenes dum sumus!» (Итак, будем веселиться, пока мы молоды!). А еще рассказывал о встречах с выдающимися советскими учеными. В те годы на весь мир славилась Казанская физиологическая школа.

Мы же, увлеченные теорией шести рукопожатий, употребляли ее на скрепление земель и эпох. Мы выводили от Эрнста Галлямовича цепочки социальных связей – на четвертом пожимании рук у нас непременно оказывался Климент Тимирязев, который в 1877 году побывал в Британии и встречался с самим Чарльзом Дарвином. Вот и получалось у нас, студентов, что, здороваясь с Уразаевым, мы практически прикасались к самой истории биологической науки. И от самого Эрнста Галлямовича веяло духом академизма. Мы слушали его лекции и научались логике научного мышления, столь важной как в работе, так и для объективного восприятия всего происходящего вокруг.



Карлсон и его альтер эго

А еще Эрнст Галлямович увлекался спортом. В годы студенчества занимался боксом. Да так успешно, что на одном из соревнований выступал сразу за два института. Причем во второй команде он значился под вымышленным именем. И так быстро всех нокаутировал, что в финал вышли он и его альтер эго. Не знаю, как читатель этих строк, а мы в эту историю, рассказанную Галлямычем, верили. Он ведь все-таки был Карлсоном, а никак не Мюнхгаузеном.

Сразу после окончания института работал Уразаев ветеринаром в совхозе. Рассказывал, как нападали на него браконьеры. Как однажды на молодого ветеринара ополчились животноводы, когда пришлось изымать коров и овец, зараженных бруцеллезом. Эрнст Галлямович был убежден, что безвыходных ситуаций не бывает, а уверенности ему придавали не только «находчивость и храбрость, отвага и удача», но и висящая на плече двустволка. В нужное время она стреляла в воздух, разгоняя противников. В университет Эрнст Галлямович оружие не носил.



Как отец родной

С 1962 до 1975 года (с перерывом на аспирантуру), он работал в Актюбинском медицинском институте на кафедре нормальной физиологии. А затем перешел в пединститут. В 80-ом Уразаев возглавил кафедру биологии, а в 90-ом и сам факультет естествознания. В должности декана он прослужил до 2000-го. Не простыми были эти годы, необходимого материально-технического обеспечения университет от государства не получал. Приходилось обучать будущих химиков и биологов, географов и экологов на базе, оставшейся с советских лет. Но удалось сохранить преподавательский коллектив, и факультет естествознания считался одним из самых сильнейших в университете.

Эрнст Галлямович любил говорить, что на лекциях преподаватель должен относиться к студенту, как отец родной, а на сессии - не давать поблажек. Поговаривают, что в ранние годы он был чрезмерно требователен к воспитанникам. Мы же застали его преподающим на пенсии, а потому, наверно, к нам Галлямыч относился более снисходительно.



Разведчик с фотоаппаратом

Наш неутомимый Карлсон успевал совмещать преподавание с решением административных вопросов, а еще занимался наукой. Со студентами он подготовил десятки дипломных проектов. Запатентовал более 15 собственных изобретений. Одна из его научных работ (вероятно, он рассказывал о кандидатской диссертации) была посвящена снижению последствий радиационного облучения. Идея, если объяснять ее простыми словами, заключалась в том, что при снижении содержания жидкости в облучаемой ткани (или органе) уменьшается и количество перекисей, образуемых из-за радиации. А значит, и негативных последствий, к примеру, от лучевой терапии, будет меньше. Изучая эти вопросы, Эрнст Галлямович проникал в закрытые фонды московских библиотек. Где, вооружившись маленьким шпионским фотоаппаратом, тайно копировал результаты засекреченных исследований.

Трагедия

Стали мы свидетелями и одного из горестных переживаний, выпавших на долю Эрнста Галлямовича. Умерла его дочь – студентка иняза, наша с одногруппниками сверстница. После трагедии Уразаев не появлялся на факультете около месяца. Помню, как мы сидели притихшие на первой после его возвращения лекции. Галлямыч так же расхаживал у доски, бурно жестикулируя, и внезапно застывал посреди аудитории. Будто обронив нить логического построения лекции, либо потеряв смысл ее прочтения.



«Он левитирует»

В 2004 году, когда мы завершали обучение в университете, Эрнста Уразаева вновь назначили на должность декана факультета естествознания. Впереди предстоял долгий и мучительный процесс разделения вуза на Жубановский университет и педагогический институт. Галлямыч продолжал читать лекции, рассказывал о йогических практиках и безграничных возможностях человеческой физики и духа. Многих из нас тогда интересовало: а чем же занимается этот поразительный человек в домашнем быту? Как-то я задал этот вопрос его сыну Юре, с которым мы вместе учились на военной кафедре. «У меня все спрашивают, чем он занимается дома. Что я могу ответить? Он левитирует! - смеялся Юра. - А вообще – на диване лежит, телевизор смотрит». Хотя, если бы Эрнст Галлямович действительно практиковал левитацию, мы, его студенты, нисколько бы не удивились.

Окончательно оставив преподавание, Уразаев нашел отдохновение во внуках – Римме и Роме. Любил возиться в своем гараже, когда-то у Эрнста Галлямовича был «Москвич». А еще много читал, владея обширной домашней библиотекой. В особенности любил стихи Мусы Джалиля. До 84 лет сажал огород, отдыхал на даче. Несмотря на перенесенный инсульт, оставался таким же шустрым и беспокойным до последнего дня.

«Вокруг него все бурлило и кипело!»



Акылжан Телеуов, доцент кафедры экологии университета им. К. Жубанова:

- Для нас, первокурсников, были две наиболее колоритные фигуры, которых мы в прямом смысле этого слова боялись, - Эрнст Галлямович Уразаев и Александр Рахметдинович Садыков. Они сформировали кафедру. Принимали на работу специалистов, большая часть из которых окончила институты с отличием. В итоге, когда мы выпускались (а это был первый выпуск факультета), у нас оказалось около 23 красных дипломов. Насколько помню, в те годы пединститут заказывал не более 3-5 красных дипломов на факультет. Не хватило. Пришлось срочно подавать заявку, чтобы их прислали.

Эрнст Галлямович был очень хорошим организатором. Он не только сумел создать костяк из профессиональных кадров, но и создал материальную базу биологической кафедры. Все кабинеты были обеспечены необходимым инструментарием. В таком оснащении сейчас студенты учатся по «Болашаку» на Западе. Заявку подает и настойчиво требует…

Он был свободным человеком. Чувствовалось, что работа со студентами факультета физического воспитания отражалась и на его работе с биологами и химиками. Если видел на субботнике, что человек не может копать, сам подбегал, выхватывал лопату: «Ну, что же ты? Вот так надо!» Вокруг него всегда всё кипело и бурлило. Женская половина коллектива даже старалась подходить к нему только тогда, когда он немножко остынет.

Всегда трепетно относился к проблемам студентов. Носился по общежитию, наводил такой шорох, что все коменданты стояли по струнке, боялись его больше, чем непосредственного начальства.

Сейчас вспоминаю и грущу. К сожалению, на сегодняшний день у нас таких руководителей мало. Очень мало. Эрнст Галлямович до позднего вечера работал, когда был деканом факультета. И никого не заставлял работать также. Но не прощал преподавателям срыв занятий. Считайте, если узнает, то всё - как Божья кара обрушится.

Рукопожатие Тимирязева и Дарвина. Фотоснимков встречи не сохранилось.