От пандемии к неосюру: на выставке в Актобе предрекли наступление новой эпохи

Декаданс, по мнению культурологов, разлитый в воздухе, может быть сметен разразившимися катастрофами. На лекции, сопровождавшей выставку актюбинской художницы, усмотрели параллели с 20-ми годами прошлого века и указали на возрождение интереса к сюрреализму с его обращением к бессознательному и зловещим проявлениям сексуальности.



Отталкивающая притягательность - на таком контрапункте воспринимается большинство работ актюбинской художницы Елены Адайбековой (на фото). Ее первая персональная выставка, получившая название «В стране слепых», открылась 17 июля в одном из бизнес-центров Актобе.

Для многочисленных посетителей вернисажа картины Елены Адайбековой были атрибутированы как произведения сюрреализма. С такой формулировкой согласиться трудно: почившее в бозе порождение Бретона, Магритта и де Кирико не реинкарнируемо. И слава Богу! Но явные параллели и отчетливые реминисценции к этому направлению в работах художницы определенно отыскать можно. На лекции, сопровождавшей открытие выставки, особое внимание уделили сходству обстоятельств, приведших к возникновению сюрреализма, и ситуации, побудившей Елену заняться живописью.

Конец прекрасной эпохи?

«20-е годы прошлого века. Человечество пережило страшнейшую пандемию, Первую Мировую войну, - объяснял собравшимся лектор. - Многие города опустели. Нагрянул технологический прогресс, индустриализация. Мир бесповоротно изменился и продолжал меняться каждую секунду. Попытка переработать то, что случилось, и невозможность переработки привели к рождению такого совершенно неакадемического направления как сюрреализм».

Елена признается, что рисовала с детства, и даже год проучилась в художественном лицее. Но всерьез занялась живописью совсем недавно.

- В течение всей жизни я рисовала карикатуры, шаржи на друзей, шуточки – перешуточки. А три года назад у меня произошли тяжелые внутренние перемены. В 2019 году я начала рисовать. И тут началась пандемия. Стало еще тяжелее. При этом у меня родилась дочка. Вероятно, до этого периода мне нечего было высказать. А тут все сформировалось, и полился поток, фактически не прекращаемый.

Общие формы

Как и в случае с сюрреалистами, на полотнах Елены размываются границы между сновидениями и миром действительности. В работах прослеживается влияние старого и не совсем доброго психоанализа. В стремлении к творческой свободе автор разрывает «скорлупу» подавляемого бессознательного. А дальше, как и положено по Фрейду: явленная миру сексуальность предстает в образах не столь притягательных, сколь зловещих – шарнирные куклы с гипертрофированными частями тела, женские фигуры с отнятыми головами, химеры с лицами нескончаемых симонетт Боттичелли, наделенных мандибулами ракообразных.




- Своими картинами я говорю, что в нас много всего, - объясняет Елена. - Все любят себя показывать с хорошей стороны: какая я правильная, какая я хорошая жена, хорошая мать. И эти роли нас настолько захватывают, что мы перестаем понимать, что у нас внутри. А внутри-то у нас ого-го всего! Вот на одной картине у меня сколопендры. Думаю, у всех они вызывают отвращение. Они - то, что может быть внутри тебя, то, что мы не хотим принимать. Когда рисую, я не ориентируюсь на зрителя. Я свободный художник и не стремлюсь к тому, чтобы всем было сладко, чтобы всем хотелось купить мои картины. Для меня это не важно.

Образы вдохновения

Елена Адайбекова предупреждает, что образы, рожденные на полотнах, никоим образом не следует отождествлять с автором.

- Когда видят мои работы, многие спрашивают: «Что у тебя тут за депрессия? Что у тебя тут за тараканы?» Да нет. Я всегда такая была. На создание большинства картин повлияли литературные произведения. Работа «Измена» навеяна Ремарком. Есть картины, вдохновленные Достоевским. Он мой любимый автор. Еще и Толстого люблю. Из современных художников мне интересен Здзислав Бексиньский. Он, правда, такой трэш рисует! Я не стремлюсь к подобному. Сильное влияние оказывает музыка. Если на мурашки от прослушивания пробивает, значит, моё. Замечу, что даже лекцию о сюрреализме мы запланировали, чтобы со мной все эти образы не отождествляли.

Новая волна?

На вопрос, почему выставка была названа «В стране слепых», Елена отвечает:

- Это оценка внешнего мира, нашего социума. Вы, наверное, знаете, полную формулировку этой фразы? «В стране слепых и одноглазый – король». Какие сейчас ценности? Кого сейчас люди ставят на пьедестал? Это ведь ужасно! Плюс ко всему, все эти социальные сети. Конечно, чем-то они хороши, но в большей мере ужасны. Полуголая девушка, у которой миллиард подписчиков в Instagram – дети смотрят на нее и думают, что это круто. Люди пустыми стали, оболочка интересует больше, чем внутреннее. Пластмассовый мир стал важнее, чем духовный.

Вопреки своим разъяснениям, художница в картинах отстраняется от морализаторства на многие мили. И усмотреть в них намек на дидактические интонации очень сложно.

Меняя оптику с пристально близкого рассмотрения на макроуровень, сложно не задаться вопросом: является ли манера, избранная Еленой Адайбековой, волной в приливе нарождающегося неосюрреализма с подкатом к фрейдизму? Или же современное искусство настолько атомизировано, что говорить о формировании общих стилей уже невозможно?

- Пандемия прошла, - констатирует Елена. - Мне кажется, всех нас подотпустило. Психологически стало легче. Изменятся ли мои картины? Думаю, изменятся. А может быть, и нет…