«Дети ИЗО-студии заряжают меня энергией»

Гаухар Алиманова,
художник по костюмам, дизайнер


Вместе с напарницей Радиной Батпеновой мы открыли детскую ИЗО-студию. Стали интересоваться родители детей с ДЦП. У нас появилась идея сделать студию для особенных деток. Подали заявку в фонд «Даму». Фонд проспонсировал только на покупку оборудования. Работаем на добровольных началах. Два раза в неделю ИЗО и прикладное искусство. Сначала с ребятами было непросто. Кто-то меня боялся, кто-то лез в драку. Мне было очень страшно за детей. Тем более в студии кругом острые и режущие предметы. Я не спускала глаз со своих учеников. Для начала выбрала тех, кто постарше и интересуется рисованием: два-три ребенка. Потом стала увеличивать группу. Дети ко мне привыкли, и я к ним очень привязалась. Особенно трогает, когда мои маленькие ученики проявляют свою любовь: обнимают, целуют, иногда цветочек принесут. Дети дают мне заряд энергии. Когда они радуются, я сама заряжаюсь.

Даунят надо хвалить. Обязательно называть по имени. С аутистами необходимо постоянно сидеть вместе – они требуют к себе особого внимания. Дети с ДЦП, наоборот, самостоятельны. И, конечно, все малыши любят сюрпризы. Когда делали салфетницы, в каждую я положила конфетки. Мелочь, а у ребят это вызвало такой искренний восторг!

На прошлой неделе шили подушку. Один мой непослушный ученик начал все ломать. Я строго сказала: «Если будешь так себя вести, пойдешь домой». Этот мальчик умеет говорить всего три слова. Он вздохнул, посмотрел на меня, погладил по руке и поцеловал. Потом сел на место. От такого поведения я сразу «растаяла».

Если расширять студию, то придется делать занятия платными. Мы этого не хотим. Некоторые родители думают, что нам эту работу оплачивает государство. Позволяют себе грубить, ругаться, ночью звонят с угрозами. Пугают нас какими-то государственными проверками. Такие нападки были, когда мы временно не проводили занятия. Я очень чувствительна к негативным людям. Мое отношение к их детям не меняется. Ребенок не виноват. Но от негатива чувствую усталость и упадок сил. К счастью, благодарных родителей больше.


В Алматы я часто создавала эскизы костюмов для актеров киностудии «Казахфильма». В нашем драмтеатре я работала художником по костюмам в двух спектаклях: «Тлеу батыр» и «Айман Шолпан». Прежде чем придумать наряд, сначала нужно обязательно прочитать пьесу. Встретиться с актерами, для которых ты создаешь сценический образ. Костюм должен характеризовать персонажа. В исторической постановке, например, нужно было сделать широкоплечих батыров из наших худеньких актеров. Во время прогона спектакля разное бывает. Критики всегда много. Я по характеру очень мягкий человек, не могу ругаться. В последнее время стала жестче. Отстаиваю свою точку зрения.

Была одна ситуация. Актриса театра сказала, что не выйдет на сцену в моем платье. Она считала, что токал должна выглядеть в розовом цвете. Хотя общеизвестно, младшая жена считается скромной. Она одевается в неяркие цвета, носит платок. В пошивочном цехе актриса швырнула мне в лицо платье. Я ей сказала: «Ну, тогда играйте голой». Я не стала ничего переделывать. В итоге она вышла на сцену в этом костюме.

На курсы по шитью ко мне обычно приходят люди, которые никогда не держали иголку в руках. И, самое интересное, среди желающих научиться шить – врачи: кардиологи, терапевты. Не знаю, с чем связана такая закономерность. Актюбинцы любят одеваться, как в модных журналах. Хотят выглядеть модно, но не индивидуально. Раньше молодежь старалась выделяться из толпы. Были рокеры, эмо, какие-то субкультуры. Сейчас это угасло. Все носят одежду серых, бежевых тонов. Как будто хотят быть незаметными. Недавно в парке президента увидела молодежь, которая ходила в костюмах популярных персонажей мультфильмов и фильмов. Мне так понравилась эта идея! Я аплодировала и пожала ребятам руки.


Во время учебы в Академии искусств имени Жургенова съездила в Америку. На три месяца по программе «Work and travel». Приехала в Майами. Сначала устроилась охранником в супермаркет. Работа начиналась в пять утра. А я очень не люблю рано вставать. Потом устроилась в кафешку, где раздавала флаеры. Через две недели мне стало скучно. Взяли с подругой билеты в Нью-Йорк. Интересно, что мы даже не знали, где там будем жить. В Нью-Йорке нашли гостиницу, где были одни студенты из СНГ. Работали в центральном парке. Чем я только не занималась: в парке рисовала портреты, пела, сдавала в аренду велики.

Как говорил мой алматинский преподаватель, дизайнеров одежды недолюбливают, считают эту профессию чем-то несерьезным. Я вернулась в Актобе два с половиной года назад. И не знала, куда идти по своей специальности. Сначала по заказам делала росписи.

Был период, когда искала себя. На «Olx» увидела объявление, что в группу требуется вокалистка. Никогда не пела сольно, решила попробовать. Меня сразу взяли. Нашла преподавателя по вокалу. Через два месяца уже выступали в ночных заведениях с песнями в стиле лаунж. Так я успела поработать в нескольких группах. Ночная жизнь отнимает много сил. Чтобы подготовить песню, ее надо как минимум тридцать раз отрепетировать. А для этого надо собираться с группой на репетиции среди недели. В день выступления приезжаешь на концерт к вечеру, полтретьего возвращаешься домой. А в восемь утра идти на работу. Пение пришлось оставить. Я удовлетворила свои амбиции, мне этого достаточно.

«Почему обязательно должна быть историческая постановка? Костюмерная ломится от национальных костюмов с золотыми орнаментами»
У нас все застряли в девяностых. Часто слышу от родителей, что во Дворце школьников или художке занимаются по советской программе. А дети уже совсем другие. Почему сейчас так популярны частные творческие центры? Дети учат современные танцы, там все ультрамодное. Нужно обновляться. Костюмерная драмтеатра ломится от национальных костюмов с золотыми орнаментами. Почему не можем сделать спектакль по пьесам Мольера или Шекспира? Почему в казахской труппе обязательно должны быть исторические постановки? Надо уходить от штампов.

Из всех наших уличных граффити мне нравится девушка с баурсаками (дом по улице Богенбай батыра. – Прим. ред.). Чувствуется почерк выпускников академии Жургенова. В остальных граффити видно неопытную руку. Росписи немного похожи на школьные картинки. Есть что подкорректировать. Но это лучше, чем серые дома.