Татьяна ОСТРЕЦОВА,
доцент кафедры семейной медицины,
директор филиала Ассоциации семейных врачей Казахстана,
председатель общества защиты животных «Камкор»
Моя мама – человек, который был предан работе, она была очень опытным и грамотным врачом. Была главным педиатром Брянской области. А папа рано ушел на пенсию, он служил в КГБ, был в свое время организатором дружин в Брянске, то есть тоже общественником.
От мамы и папы усвоила очень важный урок - в профессии нужно быть честным. В детстве я все время жила в маминой работе, помогала ей делать отчеты, знала обо всех историях. Самый такой памятный эпизод повлиял на мое будущее. Помню, как к маме поступил ребенок с полиомиелитом, у него были поражены дыхательные мышцы, он задыхался. Мама организовала для него целую бригаду. Чтобы он мог дышать, ему поочерёдно делали искусственное дыхание, пока на самолете его не забрали в Москву. При этом никаких подарков за ее работу она не получала. Папа если узнал бы, что маме на работе кто-то курицу принес, то он бы её убил. Слушая и видя всё это, я поняла, насколько важна мамина работа.
Мы не можем сказать, что мы - необыкновенные, честные во всем. Врем, конечно, порою по мелочам, но в профессии врать нельзя. Я надеюсь, что донесла это до своих учеников.
В 14-15 лет уже поняла, что формируюсь как личность, я была очень упрямой и до сих пор такая. Поняла, что такой у меня характер противный. Вы знаете, никто до конца себя, мне кажется, не понимает в любом возрасте. Ты знаешь, что поступил так, а потом сомневаешься, начинается самокопание. Ну, этого делать не нужно, потому что позитива это не несет, только высокое давление.
«И не слишком обласканная, и как-то не совсем и несчастная»
Общественной жизнью, можно сказать, занимаюсь с детства. У нас было очень много животных: кролики, ежики, вороны, черепахи, собаки, кошки. Мы их всех как будто спасали.
Начинала свою карьеру с санитарки: для того, чтобы заработать стаж и поступить на медицинский. Сейчас, наверное, некоторым это покажется смешным. Мы не искали, как сейчас очень любят говорить, какую-то выгоду. Мы верили в то, что мы делаем. Всегда высказывала свои мнения. Не могу сказать, что это очень помогало в жизни. Как вы знаете, не все любят тех людей, которые говорят правду. Ну, ничего, как-то живу. И не слишком обласканная, и как-то уж не совсем и несчастная.
Последнее направление, которым я занимаюсь – это ассоциация семейных врачей, которой я занимаюсь последние 20 лет. Развитие доказательной медицины является одним из направлений моей работы, общественной в том числе. Затем я всю жизнь занимаюсь помощью животным.
«Женщина - не инкубатор для вынашивания детей»
Место женщины там, где она себя видит. Когда говорят, что основное предназначение женщины - иметь детей, я отвечаю: «Ну, извините, она что, инкубатор для вынашивания?». Да есть женщины, которые без детей живут прекрасно! Есть дети - тоже хорошо. Нельзя никому ничего навязывать. Она не должна быть там, где шпалы кладут, ямы роют, я так думаю. А в принципе, в любой деятельности женщина должна быть наравне с мужчиной.
«Мельчают мужики, мельчают…»
В человеке, прежде всего, ценю доброту, профессионализм и честность.
Мужчина должен быть мужчиной, он должен уметь держать слово. Не хочу сказать, что мужчина должен быть кормильцем и добытчиком, достаточно быть опорой, защитником, другом. Но мельчают мужики, мельчают…
«Не жалею, что переехала»
Главные события в моей жизни - это получение специальности, рождение дочери и участие в кампании по ликвидации последствий чернобыльской аварии. Потому что Брянская область граничит с Украиной. Когда нас собрали, спросили, кто добровольцем туда поедет, руки подняли двое - я и моя подруга. Мы считал, что это наш долг. Ну, мы поехали, и работали – обследовали людей, но не в самом Чернобыле, а рядом. Дозу получила, наверное, у меня нет никакого статуса. Повидала там многое, но самое, что запомнилось, это нечестность многих людей, многое неправильно делалось, халатно. Когда об этом говорила, мне сказали, что я «самая умная» и начали меня немного гнобить.
После этого еще одно стрессовое событие — это переезд в Казахстан из России. Ни с того, ни с сего. В общем-то, это было случайно. Просто очень хотелось работать в институте, преподавать, это мое призвание с детства. Поступило приглашение в Актюбинск. Это было то же самое, что поехать в Африку или Якутию, потому что человек живет в Брянске - и вдруг его несет куда-то далеко. В принципе, я не жалею, что переехала, это новый виток, новая работа, к которой стремилась.
«Люди у власти думают мало о тех, кому должны служить»
Развал Союза показался мне чем-то нереальным, потом наступили тяжелые 90-ые годы. К счастью, ни одного дня я не была безработной, хотя дочка училась, хорошую вещь купить ей было невозможно. Мои попытки заниматься бизнесом не были очень успешны, это в силу того, что я слишком доверчива к людям. Меня обманывали и обворовывали. Не могу сказать, что достигла слишком больших успехов, хотя, может, в чем-то это помогло выживать. У нас аптеки были, и кафе было, это дало возможность нам выжить в тяжелые годы. Но не обогатило, это уж точно.
Однозначно раньше было лучше в области медицины. Если при Союзе мне нужно было направить ребенка в Москву на операцию, то я звонила, договаривалась и отправляла ребенка. Ни о каких квотах, деньгах речь вообще не шла. Потом мы знали, что нам гарантированы определённые социальные льготы, сейчас такой уверенности нет.
Не могу сказать, что сейчас мне плохо живется, у меня есть работа, дом, друзья и родные, хоть и последние здесь не живут. Наверное, каждому времени присуще что-то хорошее и плохое. Но что не может не огорчать, так это слишком резкое разделение общества на бедных и богатых, такого, конечно не было раньше. Сейчас говорят: «Вот у вас были партийные боссы». Да, у них были дачи до тех пор, пока человек был, допустим, секретарём обкома, заканчивался его срок, и дача сдавалась. Ну, конечно, таких дворцов, как сейчас, не было. Жена секретаря обкома работала у нас обычным врачом, жили они в трехкомнатной квартире в обычном доме. Сейчас мне кажется, что те люди, которые приходят к власти, думают мало о тех, кому должны служить.
«Больше всего люблю бездельничать»
Больше всего люблю бездельничать. Мне некогда этим заниматься, но порою могу кино посмотреть, книжку почитать, музыку послушать. Летом люблю заниматься огородными делами. Люблю выступать, читать лекции. Балуюсь сладеньким.
У меня топографический кретинизм: я не разбираюсь в адресах, не знаю, куда мне нужно ехать. Многое не понимаю в компьютерах и не понимаю, как можно выдавать желаемое за действительное.
«Не могу понять, как можно сделать какую-то пакость человеку»
С годами усвоила, что люди могут предавать, когда не ожидаешь, – это самое страшное. Сейчас я очень взрослый человек, но не могу с этим смириться. Не могу понять и через себя пропустить, как можно взять и сделать какую-то пакость человеку. Знаю, что могу поссориться, ругаться, спорить и что-то доказывать, но исподтишка ничего не делаю. Никогда не буду льстить, это противно.
Чего я еще не могу переносить, так это предательство по отношению к животным. Хоть убейте, но я не понимаю, как можно взять маленькое тепленькое существо и выкинуть на улицу, и спокойно идти домой заниматься своими делами.
Сейчас люди стали очень жестокими, особенно в последние годы. У меня такое впечатление что COVID-19, как лакмусовая бумага, проявил плохие и хорошие качества людей. И раньше это было, просто мы не видели. Эти два года открыли совершенно страшные вещи.
«Наживаюсь на бездомных животных»
Самые нелепые слухи, которые слышала: это что я наживаюсь на бездомных животных, которые живут у меня в доме. То, что у меня есть всякое богатство, якобы мне акимат регулярно выделяет средства на содержание собак и кошек. А последнее – это просто супер: говорят, что я являюсь сторонницей (!) собачьих боев. Я дала интервью по этому поводу журналистам. Сначала мы говорили о законе «Об ответственном обращении с животными», потом зашла речь об этих боях. Я сказала, что надо изучить международный опыт и решить это дело в правовом поле. После этого некоторые недруги сделали вывод, что, оказывается, Татьяна Петровна - из ума выжившая тётка, ратует за бои. Мне смешно от этого всего.
О врагах и критике
Глупо критиковать ноябрь за плохую погоду, это ведь от нас не зависит. Я терпеть не могу этот месяц, но как-то проживаю. Если о чем-то говорю, всегда стараюсь предложить альтернативный вариант, что можно изменить. Но достаточно сказать, что меня убрали из антикоррупционных и всяких там разных комитетов после того, как мы стали говорить о фактах. Сейчас меня никуда не приглашают, как будто меня нет, но, может, еще вспомнят. Однако это не значит, что я буду молчать: буду говорить и делать свое дело и дальше. Не могу сказать, что меня это сильно огорчает, мне больше дорого, что меня помнят мои резиденты, поздравят с праздником, позвонят и спросят, как я себя чувствую.
Явных врагов у меня нет, мне нечего делить, нет завистников, потому что нечему завидовать. Врагов надо просто игнорировать. Есть люди, которые мне не нужны, мне с ними неинтересно.
«Прощать, к сожалению, умею»
Прощать, к сожалению, умею, еще как, но сейчас стараюсь делать это реже. Если что-то повлияло на мою душу, то тогда да, не могу простить. На кого-то я обижаюсь, злюсь, а тут он позвонил - и думаю: «Да ладно».
О недоверии к врачам
В обществе выросло целое поколение людей с потребительским отношением к жизни. По отношению к врачам это отношение проявляется очень сильно. Я могу пить, курить, наедать массу тела, могу нарушать режим, не принимать назначенные лекарства. Но если вдруг со мной что-то случается, то виноват врач. На следующий год будет 50-летие моей врачебной деятельности, даже я не могу достучаться до разума матери. Говоришь, что с ребёнком надо гулять – сидит взаперти, корми грудью – использует смесь, говоришь, не давать антибиотиков – она дает.
Медицина отвечает за здоровье только на 11%, все остальное - это генетика, образ жизни и частично окружающая среда. Люди не хотят носить маску, прививаться, причём здесь врач? С другой стороны, уровень подготовки врачей, уровень их коммуникативных навыков оставляет желать лучшего. Не у всех, но у многих.
Преодолеть этот кризис недоверия можно, но это будет сложно. Надо повышать статус врачей путем обучения и повышения грамотности, чтобы они были уверены в том, что делают. Нужно побольше рассказывать о бытовых вещах, ведь каждый день - это адский труд, нет реального освещения жизни медицинских работников.
Да и вообще эта пропасть образовалась не только между населением и сферой медицины, а также в отношениях с правоохранительными органами, образованием? Всё то же самое.
«Если я сейчас стала бы министром здравоохранения…»
Если я сейчас стала бы министром здравоохранения, мой первый указ был бы реально оценить существующее положение, а не врать постоянно. Если знаешь правду, то знаешь, что менять. Ну, ты скажи честно, что вот это мы не можем, это не получается.
«Часто сижу одна, в гордом одиночестве»
А что её, старости, бояться, она уже фактически наступила. Боюсь стать немощной, так, чтобы голова перестала работать. И смерти не боюсь, я занимаюсь паллиативной помощью. Те, кто этим живет, реально относятся к смерти, умирать никому не охота, надо просто к ней хорошо подготовиться.
Часто сижу одна, в гордом одиночестве, если не считать моих животных, и приходят глупые мысли: «Сколько человек напишет в Facebook, когда помру?» (смеется). Наверное, много. Иногда даже страшно становится: уходят знакомые, а в Facebook они еще у тебя в друзьях …
Больше всего мечтаю поехать отдохнуть куда-нибудь, а то уже три года без отпуска.
Беседовал Артур САЙЫН