«У каждого второго-невроз»

Тридцать восемь лет работы в неврологии. У врача Дона Кужакулова «тяжелые» пациенты. Люди после инсульта и других нервных потрясений нуждаются в особой поддержке медперсонала. Не каждый справится с такой ответственностью. Наверное, поэтому среди невропатологов мало молодежи. Врач рассказал о нехватке инсультных центров, успокаивающих таблетках, ненужных обследованиях, и тайне своего имени.

Дон Кужакулов,
заведующий неврологическим отделением Актюбинской областной больницы, врач высшей категории, кандидат медицинских наук



Я родился в семье рабочих. Отец был шофером, мама – домохозяйкой. Родители умерли рано. Когда учился в третьем классе, не стало матери. Отец умер, я учился в то время в девятом классе. Часто задумывался, почему родители так рано ушли из жизни. Наверное, поэтому мне захотелось пойти в медицину. В школе я учился хорошо. Поступил в Актюбинский медицинский институт. После окончания мединститута меня направили в Новый Узень. В семьдесят седьмом году я туда уехал, в восемьдесят пятом году вернулся в Актобе и поступил в клиническую ординатуру. Через два года стал заведующим неврологическим отделением областной клинической больницы.

Тогда почему-то мало было невропатологов-казахов. В нашей работе, чтобы поставить диагноз, недостаточно одних обследований. Нужно понять, что в душе у пациента.

У нас больные поступают из районов. Раньше в селах были неврологические койки – по десять-пятнадцать. Сейчас там стационары не функционируют, делается упор на работу поликлиник. На стационары тратится больше денег, чем на амбулатории. Тяжелобольных из села направляют к нам.

В мире первое место занимают сосудистые заболевания. Конечно, борьба с инсультом идет активная. В каждой области открыты инсультные центры, но их не хватает. Например, в актюбинском инсультном центре только тридцать коек. Этого мало, надо расширять. В инсульте главный фактор выживания – время. Чем раньше доставят, тем больше шансов выжить. А представьте, сколько часов везти человека из Шалкара до Актобе! Надо объединять по несколько районов и открывать в них инсультцентры, чтобы можно было быстро доставлять больных.



Очень хорошо помню первое дежурство в интернатуре. Привезли больную в коме. Меня предупредили, что дотянет только до утра. В три часа ночи она умерла. Я увидел первую смерть пациента. Честно говоря, мне было так тяжело на душе. Чувство, как будто мама умерла. До сих пор помню этот день. Но работа такая, привыкаешь к разному.

Неврологическое отделение все-таки отличается от других. Человек перенес инсульт. У такого пациента половина мозга в бездействии. Ты должен найти общий язык с больным, его родственниками, заботиться. Быть и врачом, и сиделкой, и психологом. Это отдельная наука, которую врач-невролог должен знать в совершенстве.

У каждого второго невроз. Многие увлекаются успокаивающими таблетками. Большое влияние оказывает реклама. Раньше рекламировали алкоголь, потом такая реклама попала под запрет. Я считаю, что пропаганду лекарств тоже надо запретить. Успокаивающее не действует на всех одинаково. Может, на мои нервы оно не подействует, но даст нагрузку на печень. К тому же, такие препараты вызывают привыкание. Мой совет: лучше для расслабления принимать обычные травы.

Голова болит, идешь к врачу. Тебе обязательно назначат компьютерную томограмму и МРТ. Такие исследования делаются, если есть подозрение на опухоль, инсульт и после травм. А их назначают каждому второму. Также всех заставляют проходить эхоэнцефалографию. Идешь к лор-врачу, раз голова болит, направят к невропатологу, тот отправит к окулисту, так и ходит пациент по кругу. Надо не надо, один бог знает. Последние три-четыре года в медицине вообще сняли диагноз – внутричерепная гипертензия. Нет такого диагноза. Голова у человека болит, напишут, что у него внутричерепная гипертензия и назначают множество лекарств: магнезия, актовегин и другие.

Рабочий день начинается в семь часов утра. В первую очередь, приходишь и выясняешь, какие больные поступили ночью. Среди молодежи много с заболеваниями позвоночника и неврозом. Страдают от остеохондроза. Остеохондроз вообще помолодел, уже у некоторых в шестнадцать-семнадцать лет.

У врачей много бумажной работы. Пятнадцать минут осматриваешь пациента, сорок минут пишешь в его истории болезни. Шестьдесят процентов работы – это бумаги.

Молодежь не идет работать узкими специалистами. Начинающий врач получает сорок-сорок пять тысяч тенге. Многие уходят в частные клиники. Нагрузка у нас сейчас большая. В больнице всего трое невропатологов.

Я в жизни не курил. На работе никогда не принимал алкоголь. Слышал от знакомого врача: «Вот, пятьдесят граммов коньяка очень успокаивает». Я этого не поддерживаю. Меня успокаивает домашняя обстановка: жена и дети. Сын работает в посольстве в Париже. Дочка живет в Англии. Другая дочка учится на третьем курсе по туризму. Еще один сын поступил по гранту в университет Жубанова на горное дело. Супруга работает в санитарно-эпидемиологической станции.

В гостях у детей ни разу не был. Работа, отдыхать некогда. В последнее время узких специалистов не хватает. Две недели отдыхаешь, и снова вызывают на работу. В отпуск дальше Казахстана не езжу, обычно в Атырау и Актау.
Меня часто спрашивают, почему такое имя? По национальности я казах, а имя не традиционное. Брат отца воевал в сорок втором году на фронте. На берегу Дона он получил ранение. Три дня вместе с другими солдатами провел на берегу Дона. Пили воду из реки. В то время река и спасла ему жизнь. Без нее солдаты бы не выжили. В честь реки, которая спасла столько людей, меня назвали Доном.