«Сейчас все хотят петь»

Марат Айтимов,
педагог по вокалу, солист филармонии


Многие, практически не умея петь, становятся звездами сцены. В Казахстане у нас особой конкуренции нет. Не так уж сложно стать звездой. Главное, чтобы были финансы. Без продюсера пробиться в шоу-бизнес тяжело. Мало кто из казахстанских продюсеров хочет вкладывать свои деньги в начинающего артиста. Для первоначальной раскрутки нужно минимум триста тысяч долларов. Больше уходит денег не на снятие клипа, а на ротацию. Конечно, каждый хочет, чтобы его клип транслировали вечером. А это самое дорогое время на телевидении, одна минута стоит бешеную сумму.

И песня не должна быть слишком умная. В лучшем варианте – из тридцати притопов и сорока прихлопов. В странах с финансовым достатком люди тянутся к высокой культуре. Мы не так хорошо живем в материальном плане, поэтому и народ не притязателен в музыке. Чем песня проще, тем лучше.


Раньше кто приходил поступать в музыкальный колледж, тех и брали. Студенты занимались из-под палки. Приходилось за ними ходить. Сейчас очень многие хотят петь, мечтают о звездной карьере. На академическое пение берут не больше шести-семи человек, а желающих около пятидесяти. Обучение на гранте. Нас опережает по количеству студентов только отделение казахских народных инструментов.

Практически все наши студенты не ограничиваются колледжем, а идут учиться дальше. В основном поступают в Алматинскую консерваторию имени Курмангазы, Академию искусств имени Жургенова или университет искусств в Астане. Сколько лет я работаю в этом колледже, из столицы вернулся только один мой выпускник. Он окончил с красным дипломом наш колледж, потом университет. Долго думал, остаться или вернуться в Актобе. Все-таки вернулся. Сейчас он - солист филармонии и преподаватель музыкального колледжа.

Если я скажу, что Димаша Кудайбергена здесь обожают буквально все – это будет неправда. Чтобы слушать такой репертуар, нужна музыкальная подготовка. Я считаю, он должен находиться там, где его хотят слушать. Зрительный зал Дворца республики вмещает в себя пять тысяч человек. А у Димаша проходят концерты в залах, где тридцать тысяч зрителей, и это в порядке вещей.

У меня нет цели зарабатывать деньги на своем имени. Обычный педагог по вокалу берет две или три тысячи тенге за занятие. Чтобы я брал пять или шесть… Такого не будет. Лишние несколько тысяч мне счастья не принесут.

Иногда я слышу вопросы с неприятной интонацией в голосе: «Почему вы не уезжаете отсюда?». А зачем… если мне здесь прекрасно. После триумфа Димаша меня пригласили работать преподавателем в Казахском национальном университете искусств в Астане. Я взял на раздумье два дня, хотя уже точно знал, что не поеду.


Отец хотел, чтобы я был экономистом. Мама мечтала видеть меня переводчиком. В школе я учил французский язык (и, кстати, успешно). Поехал поступать в Кызылординское училище. В советское время вступительные экзамены в музыкальные учебные заведения начались раньше, чем в остальные вузы. Помню, как заходим с сестрой и видим, что экзамен на вокальное отделение уже прошел! Мы стоит в раздумьях. И вдруг мимо нас проходит человек, ниже меня ростом. Он спросил, что произошло. Сестра объяснила, что опоздали на поступление. Это был директор училища. Он пригласил меня в свой кабинет, сам прослушал и договорился насчет моей встречи с педагогом из приемной комиссии. Так я и поступил в училище.

Когда я был на гастролях в Таразе, на концерт пришел дедушка. Я узнал в нем директора Кызылординского училища. Он увидел мою фамилию на афише и поэтому пришел. После выступления протянул купюру. Сначала мне было неудобно брать. Но у нас считается: если пожилой человек дает тебе деньги, принимай как благословение. Я помню, он смотрел на меня и у него был такой счастливый вид! Сейчас, как педагог, я понимаю его состояние.

По распределению после консерватории из Алматы я попал в Актобе. Меня сразу отправили в Пригородный на картошку со студентами. Это было неожиданностью! Музыкантов никогда не отправляют на такие общественные работы. Я еще подумал: «Может, зря приехал…». Но какой был бы позор, если бы вернулся обратно из-за картошки! Я выдержал этот месяц. В городе никого не было из знакомых. Жил в общежитии института, через два года у меня появилась квартира.


К репертуару подхожу очень строго. Не могу хвастаться, что у меня много оригинальных песен. Часто то, что предлагают, не беру. В наше время не всегда нужен особый талант, чтобы сочинять слова к музыке.

Очень сложно воспринимаю песни о маме. Когда слушаю их, неспокойно на душе. Прошло шесть лет, но я никак не могу свыкнуться с мыслью, что ее нет.

Дома у меня музыка не звучит. На работе целыми днями и поешь, и говоришь. Вечером просто нет сил кого-то слушать. На концерты, где громкая эстрадная музыка, как зритель я не хожу. Только если сам выступаю...

У итальянцев есть такое выражение: «Прекрасное ничегонеделание». Так вот, эти моменты у меня бывают крайне редко.

Я считаю себя очень счастливым человеком. Закрываю глаза на бумаги, которых стало в моей работе очень много. Я занимаюсь любимым делом: мои ученики, филармония. Удачно поставленное высокое «ля» студента - это уже счастье для педагога.