«Я оскорбил сотрудника колонии за то, что он пинал меня, как скотину!»

Осужденный за терроризм Берик Абдрахманов отстаивал свои права в суде. Сотрудники колонии утверждают, что заключенный сломал видеокамеру из-за того, что его не пустили на праздник в честь Дня Первого Президента.



Напомним, Берик Абдрахманов находится в заключении с 2009 года. Он был осужден за пропаганду терроризма. За решеткой мужчина перенес туберкулез. Содержался в тубколонии, откуда его перевели в Актобе. Берик готовился выйти на свободу будущей весной, однако теперь его вновь судят по статье: «Злостное неповиновение законным требованиям администрации уголовно-исполнительного учреждения».

Хотел кожаные туфли, а попал в изолятор
В суде Абдрахманов горячо защищал себя, расхаживая за решёткой.
- 20 апреля закончился сезон зимней обуви, - говорил мужчина. – У сотрудников колонии УКА 168/1 я начал требовать кожаную обувь и туфли. В приказе о «получении продовольствия» сказано, что по климатическим условиям я имею полное право на такие требования. Зима кончилась, и ходить в зимних башмаках уже неудобно. Но мои требования закончились изолятором на 10 суток.
По словам осужденного, он находился на «обычных условиях» и посчитал, что в изолятор его водворили незаконно.
- В колонию я прибыл 16 декабря, и военно-врачебная комиссия, поставив мне диагноз, отметила, что я должен наблюдаться у медиков до января 2018 года. Помимо туберкулеза, у меня варикозная болезнь, и без медперсонала меня не имеют права закрывать в изолятор. И вообще, уважаемая судья, они говорят, что я отрицательно характеризуюсь. Тогда скажите, почему меня перевели на обычные условия содержания? - не понимает подсудимый.
Берик Абдрахманов подчеркнул, что долгое время добивался медицинской справки у сотрудников колонии, чтобы доказать суду свою правоту.
- Они хотели скрыть диагноз, - заявляет Абдрахманов. – Справку написали не полностью, но с криком и шумом сегодня мне удалось ее восстановить.

- В итоге, вам обувь предоставили?
- Ага, предоставили, но только в ноябре, когда она мне уже была не нужна. Весной я ходил в сланцах, которые мне дал другой осужденный.

Надзиратели спать мешали
Уже через месяц, в мае 2010 у Берика Абдрахманова случился очередной конфликт. После отбоя, когда уставший заключенный хотел спать, сотрудники колонии ходили по коридору, громко разговаривали и хлопали дверьми.
- Я начал возмущаться: требовал, чтобы заменили постового Мейрамбека, - вспоминает заключенный. – Все это делал я в нормальном, спокойном тоне, но меня игнорировали, и я начал шуметь. Ближе к полуночи его заменили.
На вторые сутки начальник учреждения вызвал Берика Абдрахманова к себе в кабинет. Причиной послужило то, что заключенный не успокаивался и начал писать жалобы в областную и генеральную прокуратуру. В жалобах мужчина рассказывал о неправомерных действиях сотрудников учреждения и о том, что они, нарушая, не выдают нормы довольствия.
- «Берик, успокойся. Больше тебя никто не будет преследовать, я им скажу. Иди, заходи в камеру – все будет хорошо», говорил мне начальник. Но его слова не подтвердились. Утром следующего дня пришел начальник отряда К. Асылхан, чтобы ознакомить с составленными на меня документами. Я попросил постового не нарушать покой, а они все перевернули, и получилось, что я нарушаю внутренний распорядок.

Попал в карцер за 110 граммов капусты
- Во время обеда 24 мая я попросил белокочанную квашеную капусту, которую положено давать по закону, - говорит Абдрахманов. – Но вместо этого меня избили. Тогда я зачитал предсмертное письмо сотрудникам колонии, свидетелями чего стали несколько осужденных. Продолжая надо мной издеваться, надзиратели закрывают меня в карцер. Там я так и просидел весь день голодный, лишь в 9 часов вечера меня накормил заступивший на ночную смену сотрудник.
Подсудимый обратил взвнимание суда на то, что сотрудники колонии в показаниях писали, что он, якобы, учинил дебош, отказавшись от обеда.
- Все они путаются в словах, - говорит Абдрахманов. – Устные показания правдивые, а вот письменные они списывали друг у друга. Да что говорить, моего первого адвоката заменили только за то, что он написал жалобу прокурору, как раз по их показаниям.

Поставили камеру над унитазом
В камере-одиночке Абдрахманов продолжил конфликтовать с сотрудниками колонии. На этот раз поводом стала видеокамера, установленная напротив туалета.
- Туалет открытый, и, если я буду раздеваться, меня будет видно, - объясняет мужчина. – В колонии работает много женщин, и справлять нужду у всех на виду я не хотел. Поэтому я повернул камеру к потолку. Естественно они среагировали. К постовому Нурлану поступил сигнал от дежурного. Нурлан подошел ко мне и приказал поставить камеру на место. Я стал спокойно объяснять, что это ущемление моих прав. Они ведь в служебных туалетах камеры не ставят!
Доводы Берика Абдрахманова не подействовали на сотрудников колонии. По его словам, в карцер пришел оперуполномоченный, который, пнув по ноге заключенного, порвал шнуры видеокамеры.
- Я начинаю возмущаться, кричать. Говорю: возьмите шнур, там нет моих отпечатков, вы сами сломали прибор. Они растерялись и ушли советоваться. Пока их не было, я спрятал провод, чтобы у меня были доказательства. Потом они еще долго надо мной издевались. Утверждали, что я ничего не докажу, и что я сам во всем виноват. Я устал. Не выдержал издевок и доломал уже сломанную видеокамеру.
Абдрахманов утверждает, что видеозаписи из коридора учреждения и с видеорегистраторов, на которых запечатлены пытки осужденного - исчезли. А сам он «народными средствами» отправил письменные жалобы на волю, потому что их не хотели доставлять сотрудники колонии.
- Уважаемый судья, поймите, я не люблю врать, - разводит руками осужденный за пропаганду терроризма. – Они говорят, что я злостный нарушитель, звал к себе прокурора! Это не является неправомерным действием. Я не знаю, чем я им навредил, но они даже заключенных пытались подговорить против меня.

«Я признаю, что оскорбил сотрудника колонии»
Гособвинитель спросил Берика Абдрахманова, согласен ли он с обвинением.
- Да, я оскорблял оперуполномоченного Жондасына Абдраманова только за то, что он начал избивать и пинать меня, как скотину, - кивает мужчина. – Поэтому в форме протеста я выразился нецензурной бранью, но факта неповиновения не было.
В разговор вступили и сотрудники колонии.
- Все, что он говорит, неправда! - заявили офицеры. – К примеру, он в устной форме отказался брать обувь, потому что кожа не стопроцентная. За нарушение его и пришлось закрыть в карцер, а через неделю он не успокоился и сообщил, что будет принимать обувь при генпрокуроре.
- А вы вообще с приказом знакомы? – вдруг спросил подсудимый. – Там четко прописано, что туфли должны быть кожаные, и мои требования были законны. Я наизусть знаю свои нормы довольствия, и то, что вы предлагаете обувь не по уставу - это ваше упущение и ваши проблемы.
Сотрудники колонии с таким обвинением не согласились. По их версии, ботинки должны быть кожаные, но то, что кожа должна быть натуральной, об этом в приказе ничего не сказано.
Напоследок сотрудники УКА 168/1 рассказали суду, что осужденный за терроризм продолжает ломать имущество колонии.
- Первого декабря у нас в колонии проходило праздничное мероприятие, и мы его не вывели на праздник. Через время начальнику сообщил дежурный, что Берик сломал видеокамеру у себя в камере. Свой поступок он объяснил тем, что его не позвали на праздник. Мы пытались объяснить, что он следственно-арестованный, а не осужденный, и мы не имеем права его выводить на такие мероприятия. Ведь так все было, Берик? А ты нам тут говоришь: «Не вру я, уважаемый судья. Не вру!».