«Когда стоишь на сцене, время останавливается»

Ирина Подкурова, второй дирижер Актюбинского камерного оркестра

«Первое время мы ходили на голом энтузиазме»

Скромное воспитание и сцена - это мой диссонанс. Но я как-то преодолеваю свои страхи.

Очень большую роль в моей творческой деятельности сыграли два человека - Кази Жасекенов и маэстро Али Ермекбаев. Я работала в вокально-инструментальном ансамбле «Актобе», куда меня еще с самых азов позвал Кази Кудайбергенович. Он во всем меня поддерживал.

Не знаю, получилось бы у меня что-нибудь или нет, если бы не Али Акбергенович. Он очень хотел открыть оркестр, но получилось это не сразу. Собрание прошло в августе, и до октября мы ходили на голом энтузиазме – энергией нас заряжал маэстро. Все хотели посвятить себя творчеству, но приходилось совмещать оркестр с подработкой из-за отсутствия стабильности. А когда нас официально открыли 15 октября 2003-го года, у меня произошел толчок к осознанию того, что музыка - это мое «навсегда». Вариантов больше никаких.

«Все знают, как сложно это достается»

Состав постоянно менялся, уважение завоевывала. Но атмосфера и отношения внутри коллектива с самого начала были хорошими. Оркестр очень податливый, мы рады гастролям. Когда кто-то приходит, все к нему очень дружелюбны. Я сама всегда открыта для нового общения, вжилась в свою роль.

Очень тяжело расставаться с теми, кто уезжает в другие города, прикипаешь к человеку. Даже тех, кто в декрет уходит, тяжело отпускать. Но так устроена жизнь.

В этот раз к нам приехала Ангелина Югай. Она работала с нами долгое время, но потом переехала в Алматы. Конечно, ее приезд на наш юбилей трогателен.

Я очень благодарна своим педагогам, они играют у нас в оркестре. Бахтиева Валентина Викторовна и Быць Игорь Николаевич. Два прекрасных человека, поддерживают меня во всех идеях и новшествах. Валентина Викторовна очень справедливый педагог, я всегда могу обратиться к ней за советом.

Как ни странно, проблем с тем, что их ученица теперь на руководящей должности, не возникает. У нас дружба среди поколений - люди старшего возраста относятся к молодым с не меньшим уважением. Потому что все знают, как сложно это достается. Вообще, я сама не конфликтный человек и люблю идти на компромиссы. Может, поэтому у нас все ладно.

«Я даже не думала о том, призвание это или нет»

Неконфликтная я с детства. Основную роль в воспитании моей ответственности и отношении к работе сыграли, конечно, родители. Они учили меня никогда не прыгать выше головы. Умение сглаживать все ситуации мне привила мама, она у меня очень компромиссный человек. Я хотела быть похожей на нее, суметь взрастить в себе гармонию женственности и вольности.

В музыкальную школу я пошла с радостью. Прибежала, сказала, что очень хочу играть на скрипке, и меня взяли после прослушивания. Потом, как и все дети, не хотела играть.

Не бросать заставляли родители. У отца, как и у меня, абсолютный слух. Он всегда говорил: «Давай заново», если я фальшивила. Мама сильно поддерживала. Наверное, именно с их подачи я все-таки закончила учебу.
Целенаправленно воспитать музыканта не получится. Это зависит от человека и его развития - если не захочет, то ничего не поможет. Таланты часто уходят на другую стезю. Понимание музыки в себе нужно воспитывать, очень важно, чтобы случилось совпадение.

С моим поступлением в музыкальный колледж все вышло неоднозначно. В семье даже разговоров о том, что это бесперспективно, не было. Родители хотели видеть меня на сцене, радоваться. Это были девяностые годы, очень тяжелое время. Я даже и не думала о том, призвание это или нет. Тогда многие плыли по течению. Сейчас, конечно, я очень рада, что так все случилось.

«Высокие требования к себе, к окружающим»

Порой моя ответственность даже мешает. Я себя ругаю, но иначе не могу. Иногда прихожу на работу за два часа до сбора, просто потому, что боюсь опоздать и застать уже сидящих людей, словно это конец света.

Высокие требования к себе, к окружающим, естественно, тоже. Абсолютный слух временами тоже мешает – очень сильно слышу все шероховатости. В работе с оркестром всегда требую чистоты звука. Конечно, у всех бывают ошибки… Но если они случаются не из-за невнимательного просмотра нот, а на одном и том же месте, я делаю замечание.

Я сразу определила и высказала свои позиции коллективу: здесь я с вас спрашиваю, а за дверьми я могу с вами дружить. И все хорошо это принимают. Но оркестрантов я все-таки больше хвалю.

Из-за своих требований я почти не преподавала. Мне жалко детей. Буквально на днях сидела в жюри и за каждого конкурсанта переживала, только бы не ошибся…

Высокие требования у меня к дочери, я очень стремлюсь сделать из нее хорошего человека. Иногда я чересчур строга к ней и в последнее время немножечко отступаю, ведь она всего лишь ребенок. Но она меру знает.

«Трепет перед публикой»

Мы, люди творческие, все произведения через себя пропускаем. Естественно, когда мы репетируем что-то грустное на фоне печальных событий дома, то подступают слезы и рабочее состояние на нуле. Но, выходя на сцену, мы оставляем проблемы за кулисами. Однако наши улыбки абсолютно искренние, ведь мы все любим то, что делаем. У нас нет рутинности, даже репетиции проходят очень весело.

На сцене мы хотим донести до слушателя энергию, которую прочувствовали. Отдача намного важнее самовыражения. Я чувствую бесценность этого, когда встаю за пульт и вижу взгляды и улыбки зрителей. Даже сейчас, разговаривая с вами, я переживаю за то, насколько все выложатся и как это воспримет аудитория.

Первое время было очень сложно выходить на сцену. Я читала, что Алла Пугачева каждый раз волнуется. Конечно, и мы волнуемся. Пусть даже не волнение, но трепет перед публикой есть. Кто-то этого не показывает, но настраивать себя нужно всем. Это самое главное, ведь если человек играет без души, то это не музыкант.

Пережить концерт – многого стоит. Когда стоишь на сцене, время останавливается. Я бы любому музыканту, студенту или школьнику, пожелала довести дело до конца. Почувствовать эйфорию от того, что все через себя пропускаешь. Как-то услышала, что ученые сравнили выступление музыканта с полетом в космос. Так и есть.

«Сейчас все возможно»

От зрителей отдача колоссальная, они подстегивают становиться все лучше и лучше к каждому концерту. У нас разноплановая публика. Поэтому мы стараемся искать что-то новое и экспериментировать, чтобы было интересно. К конкурсам мы готовим классику и казахские произведения, а когда мы дома, разбавляем программу. Сейчас снова просят сыграть Цоя. Уже в пятый раз. Но на подготовку нужно время. Другие планы у нас есть, но пусть это останется сюрпризом.

По сравнению с тем, что было 15 лет назад, на выступления стало приходить намного больше людей, нас чаще узнают на улице. Появились свои слушатели, которые ждут афишу и приходят на каждый концерт.

Создать новое возможно. Сейчас такое развитие в сфере культуры… Надеюсь, что и дальше так будет. В 2000-м году нам элементарно было негде работать, кроме школ.

Есть таланты, которые сочиняют. Но композиторов все равно очень мало, музыка аранжируется или создается по наитию. Сочиняют чаще в Алматы, там больше возможностей - есть кафедра композиторского искусства. С другой стороны, можно на это выучиться, но так и не стать настоящим композитором. Парадокс. Но я ровно отношусь к новой музыке, не люблю критиковать. Если человек старался и сочинял, то это труд. А всякий труд нужно уважать.