«В городе нужно открывать галереи»

Приезд Марата Бекеева в Актобе стал главным поводом для интервью. Наш земляк не часто бывает на родине, а тем более привозит собственные работы. В живописи художника нет конкретики и прямолинейности. В каждой картине он оставляет тайну, впрочем, как и во многих своих рассуждениях.



Я нормально отношусь к критике, просто другие не очень ее любят. Художники не как в наше время. Раньше могли подойти к тебе и сказать: «Что ерунду тут написал? Вот здесь неудачно». Это было нормальным. Сейчас все должно быть, как на дне рождения.

До абстрактной живописи мне еще далеко. Абстракция – очень особая территория искусства, когда художник остается наедине с собой. Это как джаз: ты ломаешь все формы, цвета, законы композиции. Ты просто импровизируешь. Вы посмотрите, в телефонах многие знаки в сообщениях, они же практически абстрактные.

Когда начинал в Актобе, люди вообще не воспринимали картины. Считалось какой-то бесполезной работой. Было непонятное отношение. Радует молодое поколение, которое видит, обучается, смотрит.

Любимого цвета у меня нет. К каждому относишься как к чему-то удивительному. Если у художника есть любимый цвет, то ему будет скучно. Есть просто оттенки, которые ты любишь использовать, знаешь, как они играют. Это как в оркестре заиграла скрипка, потом барабан. Картины – тот же оркестр, а ты в них дирижер.



Человек издалека не видит детали картины, только цветовую гамму. И лишь потом сюжет. Если не воспринимает, значит, не его цвета. Сначала создается цветовая эмоция. Прошлые два года я работал с красным. Помимо этого, есть свои эксперименты. Интересно познать цвет, раскрыть его возможности. Ставишь себе задачу: этот год, допустим, поработать с коричневым. Изучить, как он сочетается с другими оттенками. Фиолетовый оттенок интересен тем, что он стоит на грани теплых и холодных цветов. Некий сталкер.

Я люблю, чтобы мое рабочее место было чистым. У меня в процессе всегда десять-пятнадцать работ. Просто такая технология письма, что-то начинаешь, потом оно должно просохнуть. В это время переходишь на другую картину. Так у тебя все время остается свежий взгляд.

Не могу работать без музыки. Слушаю от классики до рока. Главное в мастерской: хорошее освещение и высокий потолок. Я с советских времен, поэтому непритязательный и некапризный. Долгое время в Алматы работал на лоджии размером сорок на три. Так практически десять лет. Мне этого было достаточно. И все ведущие выставки сделал там.

Ребенком нарисовал потрет Чапаева с календаря. Попросили, чтобы еще что-нибудь нарисовал, так и пошло. Потом попал в ИЗО-студию. В одиннадцать лет я точно знал, что буду художником. Сейчас вспоминаешь, как в детстве гулял и часто за чем-то наблюдал.



Стал выставляться в Алматы и переехал. Власти в общем-то здесь меня поддерживали, но там жизнь у художников более интенсивная. Я уже чувствовал, что пора переходить на другой уровень. Может быть, когда-то вернусь. Кто знает, может, я однажды решу, хватит, уеду сюда, закроюсь, и несколько лет буду писать в тишине картины. Почему бы и нет.

Местные ребята что-то делают, но не столь активно. Проводят симпозиумы, выставки, как бы все это хорошо. Просто такой город. То реагирует на культурные события, то нет.

В городе нужно открывать галереи. Это жизненно необходимо. И властям надо создавать для этого условия, если проблема в них. Музей музеем, а художественные галереи должны быть. В Алматы они есть, но переходят на формат контемпорари. То есть там не только выставки, но и видео-арт, разные инсталляции.

Последние годы делаю росписи. Что радует в Актобе, стали строить хорошие дома. Это прекрасно, когда в городе много строят. Значит, у людей есть возможность жить и зарабатывать. Здания достаточно простые. Вопрос в том, как это украшать и улучшать. Не хватает зданий, которые были бы выразительными. Классические здания надо сохранять как часть истории. Если видишь фото рекламного проспекта, то это обычно «Мега-Актобе» и что его окружает. Но почему бы не затеять какой-нибудь бизнес-квартал?

Единственная проблема в Актобе – это дороги. Это тихий ужас!

По большому счету гонорары не должны волновать художника. Другой вопрос – качество работы. Надо людей приучать к искусству. Пусть лучше ваш ребенок видит пейзаж, натюрморт, приобщается к искусству. Нежели на стене будет висеть что-то другое. Пока люди не отдают деньги за красоту, наше искусство будет уезжать за границу, где оно востребовано.



Для меня очень странно, что сюда привезли выставку Никаса Сафронова. Человек, которого и так знают, не будет себя рекламировать. Вы же не видите, чтобы себя пиарила компания «Эппл»? Но все пользуются их айфонами и айпадами.
В Турции, Македонии относятся очень трепетно к живописному искусству. В Македонии проживают два миллиона человек. Вся страна размером с Алматы. И они делают сто симпозиумов за лето. Все симпозиумы открывает сам президент Македонии.



Если работа не пошла, я ее не продолжаю, просто снимаю. Какие-то картины мы с семьей решили оставлять дома. Работы, которые создавались в переломные периоды творчества.

Мне нравится создавать в картине конфликт. Конфликт цвета, линий. Делать такое, что выбивает из привычного. Например, ставить рядом теплые и холодные оттенки.

Есть вещи, которые я категорически не воспринимаю. Перестаю общаться с человеком, провожу жесткую линию. Я терял друзей очень часто. Отношусь к этому философски, значит, пришло время. Не принимаю двуличие, неискренность и озлобленность к людям.

Работаю сам по себе. Вдохновение – придуманное, из этого сделали легенду. Девяносто восемь процентов успеха – трудолюбие и два процента таланта. Талант – это как в чем-то щепотка соли.

Для меня рисовать – отдых. Даже если нет кисти и холста, рисую в голове. Есть хорошая китайская мысль: человек, который нашел любимую работу, отдыхает всю жизнь.

Когда приезжаю, люблю смотреть на актюбинские облака. У нас они необыкновенные. Вы просто выйдите в степь и полюбуйтесь ими.

Чувствую перед собой обязанность: привозить выставки в наш город. Последний раз я выставлял картины на родине шесть лет назад. В Актобе появляется ощущение, будто попадаешь в зону замедленного кадра. Ритм, понятно, другой.

Я не люблю все вот эти регалии. Не пишите, что состою в Союзе художников, являюсь лауреатом. Просто укажите, что художник и все.